Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

– А как вы себе представляете этот побег? – заинтересованно хмыкнул Птица. – Мы, конечно, не в камере сидим, но поди-ка попробуй покинуть базу без ведома военных. Тем более в сложившихся обстоятельствах.

– Не знаю, – развел руками Ямпольский. – Откровенно говоря, у меня нет ни малейшей мысли, как выйти из сложившейся ситуации. В этом деле я полностью рассчитываю на вас – как на более опытных.

– Н-да, а мы, можно подумать, каждый месяц сдаем зачеты по побегу с охраняемых территорий, – печально сыронизировал Сергей.

Тут слово взял Шмидт:

– Э-э-э, профессор, вы мне вот что объясните. Нам-то с Птицей зачем в этот блудняк вписываться? Мы, в отличие от вас, никакого свержения режима не планируем, подрывной деятельности не ведем. Ну да, ходим в Зону помаленьку, но в худшем случае это можно квалифицировать как мародерство. Так чего ради нам с СБУ и военными рамсить?

– Хотите сказать, что ваша хата с краю? – холодно сказал Ямпольский. – Пусть хоть небеса на землю упадут, но пока лично меня никто не трогает, буду понемногу из Зоны хабар выносить? А что до человечества, то гори оно огнем, так ведь? Или, может быть, вы просто боитесь?

– Я не понял, мне сейчас «труса» предъявляют, что ли? – тут же набычился Шмидт.

– Хватит! – разрядил накалившуюся обстановку Птица. – Все это уже пустые разговоры. Даже мы со Шмидтом, по меркам СБУ, теперь больно много знаем. И просто так нас не отпустят. Выходит, и вправду дергать надо. Вопрос лишь в том, как и куда? Допустим, я и Шмидт по-прежнему стремимся в поселок Октябрьский. Надеюсь, что с ним все в порядке, потому что идти нам больше некуда. А вы, дорогие товарищи ученые, определились с точкой назначения?

Научники переглянулись. Видимо, до этого момента им не приходило в голову, что в свой исследовательский центр они вернуться уже не могут. Там их будут караулить агенты СБУ. Мысль о неизбежном уходе на нелегальное положение совершенно не обрадовала сотрудников Ямпольского.

– Получается, мы снова идем с вами в Октябрьский, – подвел итог профессор. – Там ведь можно найти временный приют? На некоторое время выпасть из поля зрения государства?

– Пожалуй, да, – задумался Шмидт. – Знаю я там кое-кого. За деньги что хочешь сделают, включая новые паспорта.

– Об этом пока рано. А вот пресс-конференцию организовать действительно было бы неплохо, – Ямпольский кивнул. – Деньги будут.

– Ну вот и определились, – подвел черту Птица. – Тогда осталась сущая чепуха. Всего-то – уйти отсюда живыми.

От караула они избавились творчески. Сначала, якобы в туалет, вышел Сергей. Один из двух солдат сопроводил сталкера буквально до кабинки, оставшись ждать снаружи. К оставшемуся в одиночестве второму караульному вышла Вика Шибина. Внезапно начав рыдать, она буквально повисла у него груди.

И когда к оторопевшему часовому вдруг бросились Шмидт и Волков, девушка не позволила военному привести свой автомат к бою.

Солдат, что стоял в ожидании Сергея, услышав в коридоре возню, заподозрил неладное. Но едва он успел сорвать с плеча автомат, как дверь сортира распахнулась и в лицо охраннику уставилось дуло «макарова». То, что патронов в пистолете нет, солдат, разумеется, не знал. И счел за лучшее не геройствовать.

Связав своих охранников и завладев их оружием, группа заговорщиков тихо покинула модуль и двинулась к автопарку.

– Стойте здесь, – прошептал Шмидт, – я доберусь до броневика и отопру его. Когда подам знак, вы по одному, на полусогнутых, будете заходить в бокс с техникой. Когда все будут на месте, заведу машину. Раньше нельзя, услышат.

Сталкер растворился в ночи и довольно долго не давал о себе знать.

Работы за периметром не прекращались даже ночью. Был слышен гулкий ритмичный стук сваебойной машины и рокот бульдозера. С караульных вышек ярко светили прожекторы, лениво выгуливающие свои лучи за территорией базы. Внутреннее же освещение было довольно слабым: по одной лампе над каждым модулем, несколько светильников у боксов с техникой и дорожка решетчатых колпаков вдоль забора.

Пару раз хлопнули двери. Одинокие фигуры пересекли двор туда-сюда, и снова стало пусто. Лишь у самых ворот, в небольшой будке, время от времени мелькал темный силуэт часового.

– Уснул он там, что ли? – едва слышно сказал Волков о Шмидте.

На улице усилился ветер. Затопорщились лужи, пойдя волнистой, как поверхность стиральной доски, рябью. Стал накрапывать небольшой дождик. Наконец раздался условный сигнал из гаража: едва слышно по металлу трижды стукнула железка.