Грег Кокс - Бэтмен. Суд Сов

Он слишком много выпил прошлой ночью, на этом проклятом приёме, и чувство вины и разочарования взяло над ним верх. Он запивал горечь, ведь его хвалили за его достижения, в то время как он носил на своей совести столько грехов.

Он бредил пьяным голосом, намекая на прошлые преступления, и все еще не зная, что делать дальше, после того, как его сопроводили с места происшествия его опекуны. Такие бесшабашные выпады не понравятся Маргарет и Суду.

– Коготь скоро придет за мной. О, они сделают так, чтобы это выглядело так, как будто я умер от естественных причин или, возможно, в результате «несчастного случая», как, например, бедняга Алан Уэйн, но Суд поступит по-своему, как всегда. Я скоро освобожусь от них... и они будут думать, что избавились от меня.

Горький смешок сопровождал его размышления.

– Но ловушка уже расставлена, дорогая. Ушки разложены, хлебные крошки рассыпаны как приманка для тех, у кого есть глаза, чтобы их увидеть. За всю жизнь мне не хватило мужества бросить вызов Суду, опасаясь за безопасность друзей и семьи, но я посеял семена для нашей мести, которые расцветут после того, как я давно буду вне пределов их возмездия. Как ты сейчас.

Он созерцал спокойные черты лица, далекие от мстительной ярости.

– Но разве ты желаешь мести, ты, которая была наполнена теплом и состраданием? Или ты бы хотела, чтобы я проявил милосердие и сострадание к тем, кто обидел нас, кто украл наше будущее? Я уже думал об этом, Лидия, и я решил оставить их судьбу в их руках. До тех пор, пока ты покоишься с миром, Суду и Готэму не будет никакого вреда, но если кто-нибудь когда-нибудь последует моим подсказкам, они найдут вместо этого... Преисподнюю!

Винсент пренебрег предупреждениями Бэтмена.

– Побереги силы! – крикнул он в ответ. – Тактика запугивания может сработать с головорезами и маньяками, с которыми ты привык иметь дело, но я не так легко поддаюсь манипуляциям. – Стреляя из пистолета, он держал врага на расстоянии. – Как будто я остановлюсь сейчас, когда секреты Перси наконец-то в пределах досягаемости...

Он со щелчком открыл задвижку, из саркофага с шипением вышел воздух. Его бронзовая крышка приподнялась на несколько дюймов, словно скульптурная копия Лидии впервые за столетие перевела дух. Глаза Винсента заблестели в предвкушении.

– Наконец-то! Сейчас посмотрим, что у нас тут.

Уворачиваясь от пуль Винсента, Бэтмен на мгновение задумался: а вдруг он ошибся насчет истинных намерений Перси. Может быть, гробница вовсе и не приманка?

Затем внезапная вспышка тепла и света сорвала крышку саркофага. Она взмыла в воздух с огромной силой, а затем грохнулась обратно с металлическим лязгом в нескольких ярдах от него. Бэтмен нырнул в сторону, чтобы его не раздавило. Мраморные плитки пола разлетелись вдребезги, звук эхом разнесся по всему погребальному залу. Взобравшись на пьедестал, Винсент отшатнулся назад. Его брови и козлиная бородка дымились от взрыва, сброшенная маска совы с грохотом упала на землю. С него слетела его обычная самодовольная уверенность, к тому же он получил травмы.

– Нет, – сказал он. – Формула...

Бэтмен нахмурился. Как бы впечатляюще это ни было, взрыв показался ему чем-то относительно несущественным. Это была вся месть, на которую Перси был способен?

Но взрыв был только началом.

Она поднялась из могилы, ярко пылая. Мерцающие красным пламенем её лицо и фигура были скрыты вуалью, но ошибиться было невозможно. Лидия Дойл, Мисс Готэм, стояла перед ними, одетая во всё черное. Пламя пылало жарко, но не поглощало ее. Она загорелась в мрачном погребальном зале словно факел, заставляющий плясать тени, беспорядочно мелькающие на высоких мраморных стенах лабиринта. Горящие желтые глаза снова посмотрели на мир, когда Бэтмен вспомнил о зловещей надписи на саркофаге.

«Ты вернёшься с огнём» .

Это могло быть только делом рук Перси. Каким- то образом давно умерший гений соединил один из вариантов своего эликсира с сывороткой, которая используется для воскрешения Когтей и придания им неуязвимости.

Спустя сто лет эта смесь оживила Лидию в этом мире в новой огненной форме, которая воспламенилась, когда кислород проник в её герметичный саркофаг.

Все это имело смысл в извращенно поэтическом ключе.

Лидия была тем самым адом, о котором говорил Перси, и тем орудием его давно откладываемой мести. Ее сияющий взгляд скользнул по нему над покрытой боевыми шрамами комнатой. Она, казалось, не понимала, где находится, вероятно, сбитая с толку своим собственным воскрешением и странным новым окружением, но затем ее глаза заметили разбитые останки Великой Совы, крупные осколки которой все еще были узнаваемы. Ее лицо потемнело. Ярость исказила ее прекрасные черты, которые казались странно непроницаемыми для пламени, поднимающегося от её кожи. Единственное слово сорвалось с ее обжигающих губ.