Майкл Миллер - На крючке

Она улыбнулась.

– Хороший выбор.

Почему-то – сам не могу объяснить почему, – я снял правую перчатку и поднял руку, словно хотел дать ей самые медленные в мире пять. Она понесла навстречу свою ладонь. Я чуть не отскочил. Я по-настоящему почувствовал ее прикосновение. Впрочем, как-никак, это ее мир. Это место не было реальным, но она для меня была реальней некуда. Становилась ли от этого реальнее игра? От этих мыслей и так переутомленному мозгу стало больно.

– Если я опять залогинюсь, ты сможешь со мной говорить?

Она закусила губу.

– Вообще-то нельзя. Теперь, когда кризис миновал, технически я даже сейчас не могу с тобой разговаривать, – она подмигнула. – Но если ты никому не скажешь, то и я тоже.

– Тогда неплохо.

– Пожалуй, тебе пора выходить. Уровень обезвоживания достигает опасной точки, и…

– Да-да-да, – сказал я, усмехаясь. – Спасибо, Элли. За все.

– Спасибо, Зора…

– Джек, – сказал я. – Меня зовут Джек.

Ее улыбка стала шире.

– Спасибо, Джек. До свидания, – она опустила руку и отступила.

Я стоял, все еще ошеломленный происходящим. Мне хватило мозгов помахать ей напоследок перед тем, как начался процесс логаута. Она активировала его за меня. Медленно мир игры потемнел, размываясь по краям и сужаясь к центру. Последнее, что я видел, – как Элли все еще стояла и махала мне в ответ.

Темнота в процессе выхода как будто затянулась дольше обычного. На миг я подумал: что-то пошло не так, что какой-то побочный эффект хака Азраила еще мешает процессу. Потом я почувствовал свои веки – настоящие веки, – и понял, в чем проблема. Они практически слиплись от коросты и недостатка влаги.

С трудом удалось снять шлем, чтобы скорее протереть глаза, при этом непослушные локти, плечи и пальцы хрустели от каждого движения. Нормально дышать тоже не получалось, рот не слушался. Язык и горло казались пыльными и неподатливыми. Открыв глаза, я чуть не ослеп от света в комнате. Пришлось зажмуриться и как следует проморгаться, чтобы привыкнуть к освещению.

Я отключился даже не на полные сутки, но ощущения были, как от серьезного похмелья. Я чувствовал липкую влагу по всему телу, словно вошел в сауну в одежде – результат активного потоотделения. Голова так болела, будто в нее воткнули топор, не получалось нормально думать и двигаться одновременно.

Но я вышел из игры! И пусть и чувствовал себя хреново, зато живой.

Эта мысль разожгла во мне жизнь, и я сполз с кровати, нашаривая воду. Целых четыре бутлки показались мне сокровищем. Я выпил залпом две, третью вылил на голову, потом принялся за четвертую. На дне бумажных пакетов руки нашли что-то теплое и скользкое; растаявшие остатки шоколадно-ореховых батончиков. Желая глотнуть хоть чего-нибудь еще, я высосал энергетический напиток, и попавший в кровь сахар произвел тот же эффект, что и исцеление в игре.

С животом, раздувшимся от жидкости, я встал и поплелся к раковине. Ноги не слушались и едва держали. Вцепившись в край раковины, я подтянулся, скучая по пистолету с крюком, и наконец уставился на себя в зеркало.

Там был я во всей унылой красе – прыщавая кожа, тонкие немытые волосы, щетина клочками, которая так меня раздражала. Но я улыбнулся – куда светлее и шире, чем раньше. Пусть тело выглядело ужасно и ощущения были не лучше, внутри я сиял.

У меня получилось.

Надо позвонить семье и сказать, что я в порядке. Атака Азраила наверняка была во всех новостях, и когда родители о ней прослышали, я знал, что мама позвонила бы мне, на всякий случай. И теперь она паникует.

Я обшарил каморку в поисках телефона и выругался, что забыл поставить его на зарядку. Оставалось пять процентов батареи. А тут еще и ни одной полоски.

Не желая ждать зарядки, я выскочил из номера и пробежал по коридору. Другие жильцы прожигали меня взглядами или выкрикивали оскорбления, если им приходилось отходить с дороги, но мне было плевать. Я даже перескочил через вчерашнего пьяницу, рот которого был в шоколадных разводах.

Подойдя к стойке, я увидел, что полоски-приема на смартфоне подскочили до двух, а батарея разрядилась еще на процент. И тут же посыпалась лавина звонков и сообщений, больше пятидесяти. Да уж, семья явно паниковала.

– Эй, ты.

Я замер на полпути к выходу – из-за стойки на меня зло таращился хозяин гостиницы с сальными волосами. Сегодня его плешь блестела особенно ярко. Он поднял жирный палец.

– Люди жалуются, что ты там кричал и все такое. Клиенты приходят ко мне за уединением и развлечением, им не нужно, чтобы их отвлекали чьи-нибудь извращения. С тебя штраф.