Михаил Михеев - Имперский корсар [litres]

– Бери управление. Курс я задал.

– А… куда мы?

– За теми придурками, что нас здесь бросили.

– Какой смысл?

– Ты штурман? Нет? Я, представь себе, тоже. Единственный человек, хоть как-то разбирающийся в этом предмете, лежит в коридоре, и я даже не знаю, жив ли он. Без штурмана из системы не уйти, а оставаться здесь слишком опасно. Поэтому догонять их все равно придется. Все, руки на штурвал и не спи! Я понятия не имею, куда они подевались, но быстро им на своем корыте из системы не уйти. Поэтому обшарь окрестности, но эту лайбу мне найди!

То ли логика сказанного, то ли чистый, безо всякого акцента русский язык подействовали, и женщина, приняв управление, умничать не стала. Мужчина же встал из кресла, с видимым наслаждением потянулся и вышел в коридор. Чтобы в очередной (отнюдь не первый в жизни) раз убедиться: пренебрежение правилами техники безопасности весьма чреваты для здоровья.

Раненых в медотсек, где по всем правилам должен стоять диагност, естественно, никто не потащил. И пристегнуться к креслу согласно действующему регламенту, пассажиры тоже не захотели. Вместо этого женщина, похоже, вновь занялась пацаном. На взгляд мужчины, изрядно доставшему малолетнему истерику вообще нечего было делать на борту, а тут еще он послужил отвлекающим фактором…

В общем, если кратко, то в момент непривычного для летавшего только на гражданских кораблях человека ускорения женщину швырнуло на переборку. А та, вот зараза, сделана была из тонкого, но прочного листа отличного титана. Сейчас невольная пассажирка лежала без сознания, а на лбу ее красовалась внушительных размеров шишка идеального цвета. Именно такими оттенками пользуются художники-маринисты, рисуя океан. Угрозы жизни такая травма явно не представляла и была, может статься, даже полезна. Во-первых, отучит дуру игнорировать приказы, а во-вторых, обеспечит некоторое время относительного спокойствия.

Мальчишка сидел рядом и тихо поскуливал. Наорался сегодня уже, цинично подумал мужчина. Сил не осталось. Судя по перекошенному лицу и неестественно вывернутой руке, или вывих, или даже перелом он заработал. Ну и хрен бы с ним, от этого не умирают, во всяком случае, в ближнесрочной перспективе. Куда больше мужчину интересовали сейчас два других участника безобразия – травмы их он полноценно оценить пока не мог, а учитывая, что диагност на кораблях этого типа ставился один-единственный, не исключал вероятности проблемы. Если конкретно, того, что после ранений и маневров кем-то придется жертвовать, и решение принимать вот прямо сейчас. Неприятная перспектива. А ведь еще неизвестно, работает ли диагност.

Напарник дышал. Тяжело, с хрипами, но дышал. На груди пузырилась кровь – очевидно, пуля ухитрилась не только пропороть бронежилет, но и пробила легкое. Еще одна рана… Черт, позвоночнику тоже досталось, а потом еще перегрузки добавили. Как он вообще жив остался?

По сравнению с ним второй раненый выглядел неплохо. Точнее, раненая, небольшого роста, мелкокостная девица с восточными чертами лица. В нее пуля вообще попала одна-единственная. Плечо, конечно, разворотила качественно, сустав вдребезги, но… Жить будет. Даже инвалидом не останется, если вовремя начать лечение. Интересно, что там с диагностом?

Как ни странно, в медотсеке оснащение имелось штатное и комплектное. Даже не очень изношенное.

Да и вообще, судя по техническому состоянию корабля, большую часть своей жизни он простоял на консервации. И экран, засветившийся неярким белым светом, тут же подтвердил: оборудование, установленное здесь, в норме. Оставалось притащить пострадавших.

Напарник лежал в прозрачной чаше диагноста минут десять. Аппарат таинственно помаргивал лампами и злобно пищал, но вердикт в конце концов вынес: имеющимися в наличии средствами раненого спасти не получится. Жизнь-то, может, ему и сохранят, хотя здесь тоже без гарантии, но ходить сам он не сможет. Восстановление поврежденного спинного мозга за пределами возможностей мобильной, вдобавок порядком устаревшей и оттого весьма ограниченной в функционале установки. Рекомендация механического лекаря была однозначной: погрузить в анабиоз до момента, когда раненого можно будет передать в специализированную клинику. И чем раньше это удастся сделать, тем лучше.

Что же, хочешь жить – не спорь с врачами. Недра анабиозной камеры гостеприимно распахнулись – и вот уже пациент скрылся в густом белом тумане. Все, дальше ничего интересного, аппаратура сама, без участия человека, погрузит раненого в глубокий псевдосон, а затем и вовсе отключит все процессы его организма. Останется лишь довезти его до госпиталя. Смешно – всего-то отвезти пирата в цивилизованный мир, а потом найти того, кто станет с ним возиться. Хотя… ничего невыполнимого, если честно. Сложно, но не более.