Петр Чичилов - Звездная империя Малатеста

— Он и был свиньей, — гневно парировал Сули. — Она выиграла битву, когда надежды не осталось. Мы победили только из-за нее, идиот.

— Искандер, пожалуйста, хватит, — положив руку на плечо полковника, произнесла Бучи. — Тахо на руку, если мы перегрыземся между собой. Генерал прав. Битва и так прошла не идеально, а мне хватило дурости рисковать Балдуином.

— Ты все сделала правильно, не слушай этого штабного карьериста. Пока такие, как он, вечно отсиживаются в штабе, мы подыхаем. А он еще и недоволен. Я пошел пить с моими ребятами. Захочешь присоединиться — будем рады.

— Прости меня, Лиша, не хотел я тебя отчитывать, — принялся извиняться Фейсал. — Сама видишь, какая у нас задница.

— Наши операторы сейчас монтируют видео с битвы, — сообщила Бактра, когда полковник покинул палатку. — Что бы там ни говорили по телевизору, к утру мы покажем правду, а я выступлю с официальной речью. Расскажу, что раненых в колонне не было.

— Что мы покажем? Как гусары шинкуют рыцарей в капусту?

— Покажем без подробностей. Мы уже поснимали наших раненых и показали, что военнопленные содержатся в нормальных условиях. Я надеюсь, протектор, вы не против, что мы оказали помощь раненым солдатам Миро?

— Не против. Только что теперь с ними делать?

— Решим потом. Сейчас я хочу, чтобы ты не раздевалась, не умывалась и записала обращение к Малатесте.

— Ты превращаешь войну в шоу.

— Война всегда шоу, Лиша. У нас почти не осталось МКСТ, куча раненых, которым даже после машин Хольмана нужно время на восстановление, да еще и пленные. Главный вопрос — как теперь штурмовать Латрек. Самое время начать войну информационную.

— Я не стану сейчас выступать.

— Тогда предлагаю снять завтра церемонию прощания с павшими, — предложила Велаши. — Гробы придется забрать с собой, в лесу хоронить людей не стоит. Но отдать почести погибшим надо.

У Бучи не было желания больше разговаривать, и она принялась бесцельно бродить по лагерю.

— Мы не станем присягать самозванцу! — крикнул ей один из пленников, когда она проходила возле старого заводского здания с решетками на окнах, где их заперли.

— Мне плевать, чего вы там хотите, сукины дети, — злобно ответила им Магдалина. — Когда все закончится, мы выгоним вас с планеты пинком под зад. А до этого радостного во всех отношениях момента не гневите крылатых, Хельву и всех остальных богов, иначе живыми не уйдете.

Искандер и уцелевшие Волки сидели у костра, распивая мастику. Все молчали. Да и о чем разговаривать? Выпив стакан мастики, Бучи почувствовала себя немного лучше. Вскоре к ним присоединился капитан Кристоф.

— Вы считаете, я зря убила Симона Миро? — спросила она, закуривая.

— Плевать, что считаю я, Магдалина, — отвечал капитан, — и плевать на Миро, важно другое. Прошу тебя, умоляю, не становись такой же, как они. Не становись убийцей. Думаешь, среди наемников одни прожженные головорезы? Мы закопали в рыхлую землю Тессы кучу молодых ребят с обеих сторон. Война — грязное дело, но мы не убийцы. Я знаю, что кроме войны, ты ничего в жизни и не видела. И даже любовь у тебя отняли. Но Васко и Изи не хотели всю жизнь провести в сражениях. Они лишь желали спокойно пожить, когда эта резня закончится.

— И смерть в итоге забрала их. Стану ли я теперь щадить врагов?

— Ты должна, Лиша. Никто не говорит, что врагов нужно отпускать на все четыре стороны. Но вместо убийства мы сможем показать всему свету суд над ними. Разве тебе не хотелось бы увидеть, как Франциско Ахзарит признается в убийстве царицы? Не будет ли для Тахо и Анхелики тюрьма наказанием страшнее, чем смерть?

Покажи народу, как низводишь их идолов до положения обыкновенных преступников. Их боги — это не крылатый пантеон, не сладкоголосая Хельва и не милые пришельцы, похожие на котов. Их бог, а точнее всего лишь идол, сидит глубоко в голове и называется он страхом. Страхом перед системой, перед бандитами, что каждодневно обирают слабых и прикрываются писанными ими же преступными законами.

Обманывать себя верой в силу и непогрешимость власти — все, что остается народу. Ложный патриотизм, пропаганда, взятки и страх перед каторгой — вот чем живет империя. Покажи им правду, убей идола, заставь поверить, что во вселенной есть хоть чуточку справедливости. Будь милосердна, не превращай свое хрупкое сердце в бесчувственный камень.

Вернувшись в палатку, Магдалина пролежала в спальнике пару часов, не смыкая глаз. Она думала о Васко, ей хотелось плакать. Но слезы все никак не текли. Казалось, что все чувства заперты где-то глубоко, а снаружи осталась лишь оболочка.