Кирилл Корзун - Право выбора

— Ты слишком много на себя берёшь, женщина! Ты осмелилась использовать меня, да, сучка?!

Мэйли жалобно застонала и дёрнулась, но опытный наёмник легко переборол её сопротивление, ударом под колено, бросив на ковер кабинета. Намотав косу на кулак и выпустив горло, Дэй сильными и хлёсткими пощёчинами дезориентировал девушку и, придавив её грудь коленом, переспросил:

— Зачем нужна вторая баба?! Кто она такая?! Отвечай!!!

— Ты пожалеешь об этом, Дэй!!! — закричала Мэйли в ответ и сдавленно застонала, чувствуя, как колено мужчины давит на грудную клетку, выдавливая из лёгких воздух, — Ты ещё пож…

Новая пощёчина не дала ей дпоговорить и оставила ещё один багровый след на смуглой коже девушки, а её разбитая губа медленно засочилась кровью.

— Я научу вас повиновению, твари! Ты ещё будешь радостно визжать и умолять меня о новых приказах, принцесса. И тогда я верну тебя твоему отцу, который слишком заигрался, раз решил выступить против моего клана!!! — заорал Дэй в ответ, вставая, и рывком за косу потащил закричавшую от боли пленницу за собой. — Хороший дом. Апартаментов в подвале достаточно, крысы упитанные и наглые, со стен капает вода…

Завладевшая Мэйли паника не утихала. Наёмник тащил её за волосы и орал, награждая сильными пинками по рёбрам. Не понимая, что происходит и откуда вдруг взялась такая сильная перемена в его настроении, китаянка словно позабыла всё, чему её когда-то учили, и полностью отдалась во власть охватившего её страха. Ведь первая же её серьёзная попытка бессильно разбилась о хлещущую электрическим током ладонь. Всплески боли от серии быстрых, ослепляющих пощёчин лишили её тело способности двигаться. А силы духа оказалось недостаточно, чтобы противиться этому.

Деревянные лакированные половицы пола украсили несколько зарисовок из её крови — рассечённая бровь, разбитые пухлые, карминно-алые губы, сломанный аристократичный точеный нос…

Он целенаправленно разрушал красоту принцессы, превращая её лицо в парализованную мучениями маску.

— Она… Учительница в его школе… — сдавленно простонала Мэйли, признаваясь в глупости не ему, а самой себе, — Он влюблён в неё… А я…

— А ты решила одним ударом избавиться от соперниц. И преподнести ему меня в качестве свадебного дара. Ты ещё более омерзительна, чем я. Возможно мы даже сработаемся… Но это всё будет потом, когда я сниму шкуру с этого всеобщего любимца. Он обрадуется, когда увидит весь свой гарем у меня в руках… — свистящим шёпотом заключил Дракон, продолжая тащить, вяло трепыхающуюся девушку в подвал.

Маленький особняк в двадцати километрах от города идеально подходил на роль тюрьмы для всех трёх пленниц. Мэйли сама призналась Дэю, что отец не знает о доме, а прислугу она отправила в заслуженный отпуск на две недели. Наёмник удовлетворённо кивнул собственным мыслям, ещё раз пнул девушку, заставив её закашляться и скорчиться на полу подвального блока с камерами.

— Ты заслужила пощаду, сучка. Я займусь твоим воспитанием чуть-чуть позже. Надо подготовиться к встрече дорогого гостя. Не скучай!

— Подожди… — проскулила свернувшаяся в клубочек Мэйли, — Закрой меня вместе с учительницей. Она — слабый Целитель. Без её помощи я умру..!

— Хорошая мысль. Но я посажу вас всех вместе. Вампирша плохо выглядит, а мне нужна живая приманка. Умница, Мэй! Ещё один шаг к моему прощению сделан, — говорил он, вскрывая дверь камеры Алексы, затаскивая полубессознательную китаянку в сырой и холодный карцер. — Помощь уже в пути! Ваш принц будет своевременно извещён о местонахождении башни с тремя принцессами и злого дракона. Голодного и очень злого дракона…

Оплеуха на прощание выбила из Мэйли остатки сил к сопротивлению, и она ощутила, как действительность уплывает от неё всё дальше и дальше. Последнее, что она услышала — это звук шагов Дэя, скрежет замка и его слова:

— А кто это тут у нас такая красивая? А у парня хороший вкус…

И тьма беспамятства поглотила её…

В самой отчаянной и кромешной тьме рождаются проблески света, вселяющие в сердца надежду и веру в лучшее…

Поднявшийся ветер разметал скученные в небесах пепельно-чёрные тучи, бесстыдно обнажая притаившееся за ними солнце. Поле недавней битвы затопило потоками ласково-жёлтого света — воины четырёх армий, победившие и проигравшие, ликующие и угрюмые, окровавленные и обугленные как головеёшки, измазанные в грязи и насквозь пропитанные потом, — все они, так или иначе, но подставляли свои лица нежным касаниям светила, наслаждаясь мимолётным ощущением мира и спокойствия.