Серг Усов: Сестра

— Нелла, — совершенно не смущаясь её наготы, мальчишка кинулся к ней с объятиями, — Ты выздоровела? Я видел. В тебе открылся Дар? Я никому не скажу, — Гнеш перешёл на шопот, — Я ведь думал, что они тебя…

Мальчик опять заплакал, прижавшись к ней, как только мог, крепко.

— Ну всё, успокойся, — погладила она его по голове, — Иди и принеси мне одежду.

— Ты теперь магиня?

— Я кому сказала, бегом мне за одеждой, — прошипела она с той интонацией, с которой Нелла часто строжилась на брата.

Гнеш утёр слёзы — крепкий парень, жизнь закалила — и побежал обратно в таверну.

Что за помойка этот Вьеж? А ведь, говорят, что самый крупный портовый город на западном берегу Алернии, огромного материка. Неужели тут все города такие? Не по размерам, а по грязи и вони? Нелла этого не знала. А, значит, не знала и Вика, которую подобной информацией снабдить не удосужились. Зато подарили многое другое. И очень ценное. В тех книгах, которые она когда-то в, теперь уже прошлой, жизни читала, это называлось суперплюшками.

— Не упади, — негромко сказала она Гнешу, когда тот подскользнулся и чуть не упал, торопясь к ней со свёртком, — Давай сюда.

Вика взяла протянутую ей одежду и невольно поморщилась. Она на миг даже засомневалась в достоверности доставшейся ей от Неллы памяти — кто мог платить за любовь с такой вонючкой?

Но тут же одёрнула себя — она не вправе судить девчонку, оставшуюся сиротой, да ещё и с младшим братом на руках. Нелле надо было на что-то жить, а порядки в этом мире простые, но суровые. Не можешь заработать на еду? — Помирай от голода. Не можешь заработать на одежду и кров? — Помирай от холода. Воровать? — Воруй. Но, если поймают, отрубят руки. Сначала. А в следующий раз — казнят. И казнят, порой, так, что, не знакомая до этого с Неллиной памятью Вика, раньше и представить себе в страшном кошмаре не могла.

Вот и выживала несчастная девчонка, как могла. Да ещё и за братом присматривала.

Кстати, о брате. Вика посмотрела на мальчишку. Никаких сестринских чувств она к нему не испытывала. Вика вообще не унаследовала от Неллы никаких чувств. Даже к тем уродам, которые истязали несчастную Неллу, она не испытывала ненависти. Презрение — да, омерзение — да, но не ненависть. Это были её личные чувства, возникшие от знания того, что те вытворяли. Но это было знание, словно после просмотра фильма или прочтения книги.

Вздохнув, она напялила на себя пропахшее потом и чем-то кислым платье, длиной, чуть ли не до лодыжек. Обуви, понятно, Неллин брат не принёс. Да и где её ему взять? Единственная пара деревянных башмаков, бОльшего, чем её нога размера, чтобы можно было зимой набивать их изнутри соломой, осталась в том подвале, где с ней так весело поразвлекались напившиеся аристократы.

— Пошли, — сказала она Гнешу и отправилась к таверне, где Нелла проживала вместе с братом последние два с лишним года, расплачиваясь за каморку половиной своих гонораров и оказывая услуги любви Тую, хозяину «Пустого причала», — Рот только закрой, — скомандовала она Гнешу, когда увидела, что тот хочет о чём-то с ней заговорить, но тут же смягчилась, — У себя поговорим.

Нелла этого не понимала, но Вика, порывшись в её памяти поняла, что, не погибни несчастная девушка от рук подонков, Половинка скоро её вместе с братом бы выгнал. Она ему явно приелась. Вика невольно передёрнула плечами — чем больше она осознавала КАК жила Нелла, тем больше ей хотелось сжечь здесь всё нахрен.

— Половинка ждёт тебя с деньгами, — встретил их Рудий, при входе в узкий коридор чёрного хода, — Надеется на тридцатку энн, как минимум. Он видел, в какую карету тебя зазвали.

— Видел? — усмехнулась Вика, — А, может, он догадался, что я оттуда могу не вернуться живой?

— Нелла, что, всё так плохо? — раб внимательно посмотрел ей в глаза, но то, что он там увидел, похоже, сильно его озадачило. Он мотнул головой, как буд-то бы стряхивая наваждение, — Может, тебе занять?

С этим пожилым рабом Туя у Неллы были приятельские отношения. Она часто доставала ему вино, сидр или брагу, зная, что даже если хозяин забьёт его до полусмерти, тот никогда не выдаст того, кто снабдил его выпивкой, а увечить или убивать Рудия Половинка не станет — тот был достаточно ценным работником. Вот только, алкоголиком.

Вообще-то, как теперь знала Вика, вино в этом мире пили почти все с самого детства, правда, сильно разбавленным. А те, кто победнее, так и вовсе, порой, скисшим чуть ли не до уксуса. Лично увидев и почувствовав царящую здесь антисанитарию, Вика факту такого тотального винопития теперь не удивлялась — антисептик здесь, хоть какой-то, был необходим. Но сильное запойное пьянство, естественно, не приветствовалось. Особенно, среди рабов