Владимир Тимофеев - Три кварка 3 (1982-2012). Конфайнмент

— Кто дело ведёт?

— Щапов.

Самсон почесал в затылке.

— Серьёзный мужик. А кто адвокат?

— Кутловский.

Сосед усмехнулся.

— Слыхал про такого. Поговаривали, что раньше он в уголовке служил. Слухи про него разные ходят. Кого-то он вроде вчистую отмазывал, кого-то просто на бабки крутил… Короче, мутный какой-то. Советы давать не люблю, но с обоими ухо лучше держать востро, здоровее будешь.

— Да я уже понял.

— И это правильно. Здоровье и самому пригодится…

Суббота. 6 ноября 1982 г.

Вчера произошли сразу два события.

Оба, как позже выяснилось, оказались довольно значимыми.

Первое: ночью к нам в камеру подселили ещё одного сидельца, подозреваемого по двум статьям — вымогательство и мошенничество.

— Шатун — вор авторитетный, но резкий, — тихо сообщил мне Самсон после побудки. — Ты с ним поаккуратнее. В душу не лезь, лишних вопросов не задавай. Может не так понять…

Второе: после ещё одного дня допросов, очных ставок и «задушевных» бесед с адвокатом, когда я уже решил, что всё, на сегодня закончили, меня опять привели в допросную.

Конвойный вышел. Я остался один на один со следователем.

За окном было уже темно, верхний свет не горел, только настольная лампа. Прокурорский работник мирно чаёвничал, заедая напиток бутербродами: с сыром и варёной колбасой.

— Будешь? — кивнул он мне на раскрытый пакет.

Отказываться я не стал. Кто знает, что будет сегодня на ужин, и вообще — тюремная пайка с нормальной едой не сравнится.

Примерно через минуту следователь отставил в сторону допитый стакан и посмотрел на меня пристальным взглядом.

— Знаешь, Андрей… Чем дольше я занимаюсь твоим делом, тем больше и больше нахожу его странным.

— И что же в нём странного, гражданин начальник?

Следователь усмехнулся.

— Не стоит изображать из себя матёрого уголовника. Ты на него совсем не похож. И вообще, сейчас у нас не допрос, а просто беседа. Поэтому можешь обращаться ко мне Аркадий Иванович. Договорились?

Я кивнул.

— Ладно. Договорились… Аркадий Иванович.

— Ну, вот и прекрасно.

Аркадий Иванович чуть подался вперёд и по-ученически положил руки на стол.

— Дело всё в том, Андрей, что твоя вина уже практически доказана. Конечно, будут ещё допросы, очные ставки, следственные эксперименты, пикировки с защитой, однако уже сейчас улик против тебя более чем достаточно. Пальчики на портфеле убитого и на трубке, следы борьбы, путаные объяснения, свидетельские показания, а ведь будут ещё и другие, не сомневайся. И даже твоё признание уже ничего не решит. Хотя суд его безусловно учтёт, это факт…

— Тогда зачем вы мне это всё говорите, раз всё уже решено? — пожал я плечами.

— Зачем говорю? — следователь откинулся в кресле и расстегнул пуговицу на мундире. — В твоем деле, Андрей, меня смущает одна неувязка. Как правильно заметил твой адвокат, непонятны мотивы убийства. Корысть? Вряд ли. У гражданина Попова с собой было двадцать рублей. Это не тот куш, ради которого надо специально ехать из Подмосковья в Москву, а после светиться у будущей жертвы на лекции. Обычное хулиганство? Тоже нет, по тем же соображениям. Личная неприязнь? Откуда? Вы ведь с ним раньше никогда не встречались, не так ли?

— Всё правильно. Не встречались.

— О чём и речь, — Аркадий Иванович снова придвинул кресло к столу и неторопливо продолжил. — По факту, остаётся только один мотив. Только один… Тебя, хм, попросили убить гражданина Попова, а ты не смог отказаться. Ничего иного на ум не приходит. Вот так вот, — развёл он руками и уставился на меня.

— А вам не кажется, что есть и другое объяснение? — я постарался придать голосу побольше сарказма. — То, что никакого профессора я не убивал, а это сделал кто-то другой.

— Да, это верно. Такой вариант возможен, — не стал спорить следователь. — И я бы даже поверил в него, если бы не одно но.

— Какое? Или это секрет?

— Нет. Не секрет.

Он сунул руку под стол, выдвинул ящик и вынул оттуда небольшой камушек.

— Удивительно, но это тоже, в определенном смысле, орудие преступление. Его обнаружили 29-го сентября на улице Усиевича.

Я непроизвольно вздрогнул. И прокурорский это явно заметил.

— Именно этот камень стал причиной гибели гражданина Гайдара, внука того самого Гайдара, что был известным писателем. Считается, что камушек просто вылетел из-под колеса проезжающего мимо грузовика и попал потерпевшему прямо в висок. Несчастный случай, непреодолимое стечение обстоятельств. Так, собственно, эту смерть и квалифицировали, и уголовное дело, понятно, не возбуждали. Вроде всё правильно, всё как обычно, но потом случилась одна закавыка, — следователь взял камень, повертел его в пальцах и положил обратно на стол. — Эксперты нашли на нём не только кровь гражданина Гайдара, но и хорошо сохранившийся отпечаток большого пальца чьей-то руки. Чьей? Вот тут начинается самое интересное. Этот отпечаток на сто процентов совпал с таким же, оставленным на портфеле убитого гражданина Попова. Такие вот пироги, Андрей. Такие вот пироги…