Кирико Кири - За пределом (том 2) [СИ]

— С Гильзой, наверное, и Французом, — пожал Бурый плечами. — У той в одно ухо войдёт, в другое выйдет. Или она вовсе расплачется и убежит. Тут вариантов может быть очень много, как они ещё поддерживают общий язык. Француз просто с ней не ссорится.

— Да она же такая сладкая, чего с ней ругаться, — удивился Француз.

— Извини, ей никто не лизал, сказать не можем. А у Гильзы с ней так вообще женская солидарность, — буркнул Панк. — В любом случае, кандидатов у нас немного.

— Я понял, — кивнул я. Не имело смысла разводить здесь детский сад и дальше. Они уже выбрали и точно не передумают. — Где её найти?

— Дома.

— Но если я приду…

— Ну не просто так же. Я отправлю с тобой посылку. Ты новенький, потому посыльный, тут логично. Все устали после дела и не будут этим заниматься, а Гильзе такое мы не доверяем, потому заняться этим делом остаётся только Фиесте. Ты тоже не подходишь, так как не знаком с этим. Всё логично, видишь?

— Да, я понял. Когда?

— Сегодня. Придёшь, скажешь, что с посылкой по делу, она только откроет, а ты бах её, и всё. Звучит несложно?

Если бы звучание слов совпадало с реальностью, и мы бы могли менять одним лишь желанием её, тогда бы это было просто. А так это звучит слишком по-детски, и…

И я бы поверил, если честно. Все устали, присылают новичка, чтоб сегодня я передал посылку. При доверии Бурому, который всегда прикрывает своих, будь я крысой, думал бы, что в безопасности без доказательств. Но в этом бизнесе доказательства не нужны, иногда достаточно просто подозрения, не говоря о том, когда это становится очевидно.

— Звучит несложно. Через сколько?

— Да хоть сейчас, — пожал он плечами и вытащил телефон. — Панк, дай ему… не знаю, вон ту папку. Вытащи из неё всё, только чтоб внутри документов не было. Да, это будет самое то, дай ему её, — после чего умолк на несколько секунд. — Алло, Фиеста, детка, я к тебе сейчас посыльного пошлю, сгоняешь по делам потом, он тебе всё скажет… Ага… Да без проблем, давай, а то все в отпуске уже.

Не знаю, как для других, но для меня слово «отпуск» ассоциировалось исключительно с плохими вещами.

Он положил трубку, после чего кивнул мне.

— Всё, хватай посылку и дуй к ней. С ней у Фиесты по отношению к тебе подозрений не возникнет. Главное, там посылку не оставь.

— Я понял.

— Тогда можешь двигать. По окончанию позвонишь мне. Парни, тоже можете быть свободны, на сегодня рабочий день окончен.

Все начали расходиться.

Я не горел желанием убивать кого бы то ни было, но в этот раз всё было немного иначе. Я могу понять, почему предают другие, почему они иногда идут против своих: деньги, родные, убеждения, любовь — причин много, и каждая по-своему важна. Но понимание не значит прощение. Каждый должен отвечать за свои поступки и нести наказание, если был пойман. В прошлый раз из-за предательства я потерял практически всё. Стало мне легче от того, что это было сделано ради дорогого человека? Какая мне разница, если после у меня ничего не осталось?

Это лишь показывает, что человек, который идёт на такое, должен понимать, что расплата будет соответствующей.

Фиеста сама подписала себе приговор, пытаясь сдать всех. Сколько раз я оказывался едва ли не на волосок от смерти из-за неё? И ведь вся её странная глупость и упёртость в некоторых моментах становится вполне логичной, понятной и объяснимой, если взглянуть на ситуацию под таким углом.

И сейчас, сколько из-за неё погибло? Трое? А ведь среди них могли быть и мы: я и Гребня.

Из-за этого могло погибнуть куда больше человек. Потому, какие бы цели Фиеста ни преследовала, здесь наилучшей наглядностью всё описывает поговорка: жизни за жизнь.

— Главное — не думай ни о чём. Просто стреляй, — посоветовал мне Панк.

— Не думай, он прав. Только мышечная память, — подтвердил Гребня. — И помни — Фиеста тебе не просто дура с улицы, она опасна.

— Если она настолько опасна, чего же сами не пошли?

— Но не мы же убили семнадцать человек, — хмыкнул Панк недобро. — И тебя она сразу не заподозрит, что даёт тебе куда больше шансов, чем нам.

— Ага, забьёт меня ногами на радостях, что я аж к ней пришёл, — кивнул я. — Вот радости-то будет.

— А ты постарайся, чтоб этого не было. Бурый терпеливый, но неудачи не сильно любит.

Я решил отправиться на своих двоих. Позволил подкинуть себя до остановки, где уже сам на автобусе доеду, чтоб немного проветриться. Не знаю, смерть Фиесты меня не сильно трогала, куда более жалко мне было бы убить Француза или Гильзу. С ними у меня отношения были более тёплыми, чем с этой.