Андрей Демидов: Рекруты Натоотваля - хроника войны

Натоот!

28 марра 4725 года

от начала Натоотвааля

по времени IX зоны

начальник отдела общих данных

Управления контрразведки

3-й Галактической директории

капрал Марра Атадлим

— Рональд, мы снова снижаемся! Ты заметил, какой двигатель работал? — затрещал в гудящих перепонках Уайтгауза голос бортинженера.

Страховочный фал, закреплённый с помощью карабина на поясе астронавта, размотался до конца. Натянувшись как пружина, он рывком остановил его, возвратив его из мира видений и грёз на околоземную орбиту в тридцати ярдах от ослепительно белой обшивки «Independence».

Уайтгауз пошевелился:

— Джон! У меня накрылся нахребетник, кондиционер и разъехался кадмитканевый слой на груди!

— Рони, тебя не вижу! — вклинился в эфир голос штурмана Дыбаля.

— Я болтаюсь с другой стороны от вас, — ответил Уайтгауз и заорал, будто у него ногти вырывали, — тащите меня к люку, я здесь задохнусь, или изжарюсь!

— Ты подтянись на тросе; берёшь кольцо карабина, надеваешь на узел троса, подтягиваешься, берешь второй карабин, отстёгиваешь и защёлкиваешь на следующий узел, и подтягиваешься! Ты первый раз в космосе? — удивился штурман.

— Перчатки раздуло от воды, пальцы не слушаются… Какие узлы? Тяните!

— Хорошо, включаем электролебёдку. Если аккумуляторов хватит, затянем. Последних ампер на тебя не жалко. Внимание!

Трос дёрнул Уайтгауза и томительно долго тянул его к шлюзу — электродвигатель едва работал. Наконец астронавт провалился в шлюзовой люк ногами вперёд, а не головой, как это было предусмотрено правилами, и долго крутился внутри, пытаясь закрыть наружный люк. Единственный, наверное, не повреждённый прибор его скафандра — высотомер, бесстрастно констатировал — орбита вращения станции — 108 мили.

Внутри шаттла Уайтгауз при помощи Дыбаля избавился от скафандра и понял, что вокруг непривычно тихо. Обычно жужжащие локальные компьютеры, вентиляция и шелестящие кондиционеры не работали. Некоторые системы были неисправны, другие отключены Маклиффом для экономии энергии. Мёртвой грудой разбитых панелей громоздился реактор озоно-диффузионного синтеза. Молчали дисплеи телевизоров. На том месте, где обычно двигались фигуры земных дикторов, певиц, героев мультфильмов и сериалов, теперь плавали раздавленные тюбики, пакетики с едой, пластиковой посудой, пузырьки жидкостей и разный сор. Сам Маклифф висел рядом с покорёженными канистрами технических жидкостей в окружении обломков и ковырял паяльником внутренности аварийного передатчика. Он иногда залезал пальцами в дебри разбитых компьютеров и вынимал оттуда различные детали. Над ним задумчиво парил Дыбаль:

— Почему транзисторный блок выкинул, работать эта штука как будет? Чувствительность, избирательность и динамический диапазон сейчас не интересуют. Но остальное зачем?

— Тоже мне, Максвелл! У вас в России уже забыли, как в уме цифры перемножить, — зло ответил бортинженер, продолжая расправу над оборудованием.

— Зато американцы могут сделать шаттл за пять миллиардов евродолларов, а транзистор в ремонтный комплект не положить. Это для того, чтобы поменять сразу весь шаттл в случае мелкой поломки, и украсть бюджетные деньги на строительстве нового шаттла. Они ещё могут кино сняли про высадку на Луну и сказать всем, что они там по-настоящему были! — с раздражением ответил Дыбаль.

— В России воруют больше американского, а запасной транзистор на шаттле не нужен, потому, что наша техника, не ломается.

— А сейчас ты чем занят? Исправляешь поломку американского оборудования! — Дыбаль отвернулся.

— Нашли время ссорится, — устало сказал Уайтгауз пристёгиваясь ремнями к плоскости спального места. В его горле застрял горький ком. Даже пакет апельсинового тоника не смог его протолкнуть. Рёбра отзывались болью при каждом вздохе, перед глазами маячили белые пятна. Наконец он отделаося от хаоса мыслей:

— Как вы тут?

— Плохо… Спутники без опознавательных знаков — арабы! — мешая русские и английские слова, ответил Дыбаль.

— Не может быть! После войны арабские станции ушли на высокие орбиты и готовятся к консервации согласно условиям прекращения огня!

— Послушай, если находящийся рядом космический объект, работой своих систем производит помехи, мешающие работе компьютеров и систем связи, глушит любые сигналы и останавливает даже работу бытовых бортовых систем, то это не может быть случайностью, или недоразумением, — сказал Маклифф, — это применение радиоэлектронного вооружения!