Роман Прокофьев - Архонт

Подумайте о своем будущем, о будущем своих кланов. Через поколение, через два, через три. Кем будут ваши внуки? Правнуки? Без защиты Города, без обучения, без новых знаний и натасканных в Легионе бойцов. Без городских технологий, Схем и Репликаторов? Вы многое можете производить сами? Через сколько поколений иссякнет кровь Инков, придет в негодность древнее оружие, и вы снова возьметесь за мечи и арбалеты? Вы слабеете сейчас, а став отрезанным ломтем, будете слабеть еще быстрее, пока очередная волна А-Тварей, шив и дикарей не поглотит вас — и не заметит, потому что вы сами уже не будете отличаться от них. Как те люди из Иерихона и Кратоса, что сейчас идут под знаменами Одержимых.

В чем же выход? Я вижу будущее для вас только в союзе с Городом. Только вместе с ним, только усиливая друг друга вы сможете выжить. Иного пути нет, без Города и его технологий, без защиты Инков Стеллара кланы обречены. В любом случае, разрушат Город Одержимые или нет.

Я освободил от Клятвы, чтобы она не давила на ваше решение. Скажу за себя. Я отправляюсь в Город со всеми, кто решит присоединиться. Мое место там. Вам же, Семь Кланов, от себя лично, от лица Инков Стеллара, от лица Первого Легиона, который будет возрожден, я предлагаю новый союз. Такой же, как во времена до Клятвы и Войн Одержимых, во времена Первого Легиона. Кровь за кровь, Инки снова будут защищать людей!

Но чтобы это случилось, сейчас вы должны всеми силами прийти Городу на помощь. Это не просто разумное — это неизбежное решение. Оставшись в стороне, вы всего лишь отсрочите войну и собственную гибель. Да, сейчас придется рисковать самим существованием Семи Кланов. Оставить беззащитными ваши поселения. Да, многие погибнут в сражениях. Но эта кровь будет пролита не за чужой вам Город. Она будет пролита за вас же, за ваши кланы. За ваших родичей и детей, за ваши земли. За то, чтобы Семь Кланов выжили — и могли в будущем с гордостью носить свое имя!

Я закончил и перевел дух. Возможно, мой эмоциональный посыл, неосознанно транслируемый «Повелителем Стаи», оказался слишком ярким. Эрик Ястреб, склонив голову, утирал глаза трясущейся рукой. Ханако смотрела перед собой невидящим взглядом, упрямо закусив губу, глава Волков уронил голову на кулаки и крепко задумался. Лидер «Быков» нервно пощипывал седеющую бородку. Оливия, расслабленно откинувшись на спинку, украдкой показала большой палец. Глава Мумбаи тоже кивнул мне, кривя в усмешке изуродованные шрамами губы.

— Я все сказал. Решайте, раз собрались, — бросил я, с помощью «Психокинеза» открыл двери и вышел из рыцарского зала Авалона сквозь толпу поспешно расступившихся людей.

Прошел длинным пустым коридором, остановился на ближайшей открытой террасе-балконе, опершись на выщербленные крепостные зубцы. Судя по ним, стены Гнездовья были толщиной в несколько ярдов. Время не прошло бесследно для древней кладки — по ней карабкались ползучие растения, в щелях устроили свои гнезда мелкие черные птицы, с криками носившиеся внизу.

Вдали клубился густой туман, скрывая предгорья и хвойные леса Авалона. Прохладный свежий ветер охладил разгоряченное лицо. Вечерело — быстро же пролетел этот день…

— Ты хорошо сказал.

Сзади стояла Цирцея. Ее голос, низкий и грудной, трудно было не узнать.

— Посмотрим, что они решат, — ответил я. — Тогда и будет видно, хорошо ли.

— Если главы кланов не поддержат тебя, то они глупые птицы из земель Мумбаи, которые суют голову в песок, чтобы спрятаться, — улыбнулась она, становясь рядом, — Я даже вспомнила старые добрые времена. Умеешь же ты зажигать огонь в сердцах.

Я не успел толком рассмотреть ее в рыцарском зале — только сейчас увидел, как она хороша, чуточку смуглая, темноволосая и сероглазая. Облегающий чешуйчатый хайвер подчеркивал фигуру Заклинательницы. В каждой черте, каждом плавном движении и выверенном жесте Цирцеи чувствовалась королевское достоинство.

— Я не прежний Прометей, Цирцея. Его больше нет, я — другой.

— Я все понимаю, — она успокаивающе коснулась моей руки. — Я смотрела все твои видео из Города. Знаешь, слежу за тобой.

— Спасибо тебе за поддержку. Там.

Она не убирала руку, ласково сжала мои пальцы. Прикосновение Заклинательницы оказалось волнующим и приятным. Я вспомнил обволакивающую теплоту ее пси-поля, безмолвный вопрос и вспыхнувшую радость. Было там и что-то иное, недаром она мгновенно узнала и не выдала наследника Прометея. Я посмотрел в глубину ее серых глаз — откровенных, жадных, требовательных, и вдруг осознал ответ.