Роман Прокофьев: Архонт

— Мы в прошлом были знакомы? Близки?

— О, даже хорошо, что ты ничего не помнишь, — усмехнулась она, не отводя глаз, — Долгая история, из тех, что нужно рассказывать с бокалом вина возле горящего камина. Может быть, когда-нибудь… Скажи лучше, что нам делать с Вессоном? Он без сознания, пока его заперли в камере, я забрала его оружие и экипировку.

— Он полностью обнулен. Звание, статус, имя — вообще все. Когда очнется, не будет ничего помнить. Мстить и наказывать его бессмысленно — это новый Инк, который начнет жизнь с чистого листа. Я поговорю с ним чуть позже.

— Знаю, кому отдать его на воспитание, — усмехнулась Цирцея, — Первому Легиону ведь нужны новые рекруты? А у него хороший носитель, осталось только заново научить им владеть.

— Решим позже. Я сам вряд ли смогу, горячее время.

— Ты, наверное, хочешь отдохнуть? Они будут совещаться еще долго, ты знатно поворошил в головах.

— Было бы неплохо немного поспать, — признался я, — Вот еще что, здесь есть кто-нибудь из Кошек?

— Торговцев? Наверное, они обычно везде есть, — пожала плечами Цирцея, — Я спрошу, если хочешь.

— Еще раз спасибо, Цирцея.

— Еще одно, Грэй.

— Что?

— Насчет возрождения Первого Легиона… ты говорил серьезно?

— Да, — ответил я, — Ты даже не представляешь, насколько.

— Тогда я готова стать первой, кто в него вступит, — медленно произнесла она.

Лэрды совещались весь оставшийся вечер. Решение должны были огласить только утром — а пока отвели меня в отдельную комнату, которая, судя по деталям обстановки — большому камину, коврам ручной работы и мягким зверинам шкурам, а также работающему очистителю, камину и электрическому освещению была чем-то вроде гостевых апартаментов Гнездовья.

Когда постоянно обитаешь где-то в пустошах, начинаешь воспринимать горячую воду и нормальную мягкую постель чем-то вроде невероятной роскоши. Последние дни вышли у меня крайне напряженными, организм требовал небольшого отдыха — поэтому я заснул почти мгновенно, коснувшись головой меховой подушки на низком ложе.

Я редко видел сны. Эндокринная система и контроль гормонов позволяли крепко засыпать в любое время суток — преимущество телесных усилений Инкарнаторов. Но сегодня, хотя прямо сейчас Легион сражался не на жизнь, а на смерь, и мои мысли должны были быть там, мне приснилась Цирцея. Ее слова, взгляд, легкие прикосновения невольно взбудоражили так, что она пришла в ночной фантазии, которая неожиданно превратилась в реальность, когда нейросеть внезапно разбудила меня.

Мико: Внимание, Грэй, просыпайся! У нас гости.

Чуть слышно скрипнула старинная дверь. У входившего был свой ключ или отмычка.

Мико: Оу, это не то, что я думала…

Она подмигнула и отключилась. Судя по таймеру, сейчас стояла глубокая ночь.

Я увидел в полутьме женскую фигуру. Ощутил теплое, ласковое прикосновение ее пси поля и расслабился. Она знала, что я думал о ней. Услышала мои мысли. И пришла, превратившись в явь.

Она как будто нерешительно остановилась на пороге, а потом почти бесшумно подошла к моему ложу. Легкий шелест снимаемой одежды. Я ощутил, как под меховое покрывало ко мне скользнуло обнаженное женское тело.

Цирцея. Она слегка дрожала — то ли от ночного холода, то ли от волнения. Я ощутил теплое, ласковое, ищущее прикосновение ее пси поля, почувствовал, как ее руки скользят по моей груди, волосы щекочут лицо, увидел совсем близко нежные полураскрытые губы.

— Я думала о тебе.

— Я тоже.

— Знаю. Я пришла. Молчи.

Заклинательница закрыла мне рот поцелуем. Она предпочитала общаться телепатически. В таком состоянии невозможно лгать. Я понял — по ее мыслям, по ее уверенным ласкающим прикосновениям, что она знает, чего хочет и все решила для себя. У нее и Прометея в прошлом явно что-то было. Сейчас Цирцея пришла на зов моих и своих мыслей, тоже ощутив незримую искру, проскочившую, между нами.

Говорить действительно не имело смысла — наши сознания слились, угадывая желания друг друга. Цирцея, податливая и нежная, чувственная и в то же время страстно-требовательная, поглотила меня, как обволакивающая пучина. Мы растворились друг в друге без остатка, как будто занимались любовью в первый и последний раз. Я вдруг осознал, что никогда не достигал такой вершины всепоглощающего эроса, никогда больше не достигну — просто потому, что с другой женщиной, не имеющей пси-способностей Заклинательницы, подобное невозможно.

Мы успокоились, только когда за окном начало светлеть, а покрывала ненужной кучей валялись рядом с ложем. Цирцея лежала у меня на груди, наполовину завернувшись в простыни и крепко обхватив рукой. Она чутко слушала мои мысли, улыбаясь, и вдруг возмущенно встрепенулась: