Дмитрий Леонидович - Судья [СИ]

Когда подходил к концу третий час пути, я услышал запах дыма и тушенки. Мы находились в месте впадения Украинского ручья в Вилячий. Я надел лохматый камуфляж, перебрался через ручей и, ориентируясь по запаху и негромкому разговору, подобрался поближе, метров на пятьдесят. Кустов для скрытного перемещения было достаточно, и стволы деревьев перекрывали обзор. Я выбрал себе место и стал наблюдать.

Охотники уже сварили кашу, заправили ее тушенкой и собирались обедать. Я видел тринадцать человек. Все на месте. Перед обедом они разлили по кружкам понемногу самогона и помянули погибших. Видимо, раньше не до того было, а сейчас решили, что можно расслабиться. Никаких секретных данных, вроде «Мы пойдем к точке Т» или «Золото зарыто под корнями большой сосны», я не услышал. Обычные разговоры усталых людей, которые только что избежали опасности и собираются хорошо заработать. После самогона и обеда народ расслабился, разговаривать стали чуть громче. В конце концов, прозвучало, что пойдут они вдоль ручья на восток. Туда, куда было надо и нашей группе.

Интересно, откуда они знают, что надо на восток? Неужели кто-то из наших проболтался? Вообще, могли. У них все мысли о выборе будущих подруг глаза разбегаются, а тут, например, кто-то из продавцов спросил ненароком – «Вы из какой деревни, парни, из Большого Бука? У меня там кореш живет. Нет? А откуда же?»

Слышал как-то байку, что все секретные секреты одного ракетного предприятия молодой стажер из КГБ узнал, несколько раз посетив бочку с разливным пивом, расположенную около проходной. Это еще тогда было, когда пиво и квас продавали в желтых бочках на колесах. Впрочем, это ерунда по сравнению с секретными чертежами, на обратной стороне которых дипломники рисовали свои схемы, а потом, после защиты, повесили их на забор института. И вот идет человек из секретного отдела в столовую, а на заборе листы ватмана со штампами «Совершенно секретно» висят…

Так что моих парней можно понять и простить. Всякое случается от неопытности.

Я поразмышлял, что мне делать, и замыслил коварный план.

Вдохновили меня на этот план вьетнамские партизаны, которые были настолько злобными, что в одиночку выбивали отделения американских солдат в джунглях. Сам я тогда еще не родился, так что информация не стопроцентная, но принцип такой:

Американцы идут, из кустов выбегает вьетконговец, стреляет и убегает обратно в кусты. У американцев один труп и чувство глубокой растерянности. Гоняться по джунглям взводом или отделением за одним местным – бесперспективно. Они идут дальше. История повторяется. Выбегает, стреляет, убегает. Или вовсе из кустов стреляет. И так до полной гибели одной из сторон.

Отошел я от охотников, обогнул их стоянку вокруг, добрался до берега Вилячего ручья чуть западнее точки, где должен был выйти на него отряд. Нашел там в прибрежных кустах позицию для стрельбы, промерил расстояние до ориентира – приметного дерева в шестистах метрах от меня. Около этого дерева прибрежная тропа проходила прямо по кромке обрыва и была хорошо видна с моего места. Поправки посчитал. Еще и галетами похрустеть успел, голод утолить.

***

Лежу. Жду. Сбоку от меня проход в кустах опушки, куда можно уползти.

В сотне метров от меня появляются охотники. Поворачиваются ко мне спиной и уходят по тропинке вдоль ручья. Все тринадцать человек, что немаловажно.

Жду, пока они дойдут до ориентира. Шестьсот метров пуля преодолеет за половину секунды. А звук – почти за две, да и тот приглушен банкой модератора. Если стрелять в последнего, то остальные не поймут, что происходит. Они услышат удар пули в тело или крик, начнут поворачиваться, посмотреть, что случилось. Я успею результативно выстрелить еще раз, а то и два, пока охотники осознают, что надо падать на землю. Они не умеют быть добычей.

Отряд доходит до ориентира.

Я целюсь в спину последнего, стреляю.

Быстро передергиваю затвор. Целюсь в бедро парня чуть дальше. Стреляю. Есть у меня надежда, что пуля пробьет бедро навылет и ранит еще и того, кто идет впереди. Идут-то они почти прямо от меня, гуськом. Мне достаточно ранить хоть одного, тогда группа задержится на оказание помощи, потеряет мобильность.

Перезаряжаюсь, целюсь еще в одного. Они начинают поворачиваться, но пока не падают. Стреляю. Попал. Какой я молодец!

Наконец, охотники падают на землю. Но этого недостаточно, я их вижу, и на такой дистанции моей точности хватает, чтобы попадать в лежащих.