Франсис Карсак - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

— Смотрите, смотрите!..

Ирэн указывала рукой на одно из деревьев, из-за разветвленного ствола которого на землян смотрели блестящие и испуганные глаза какого-то небольшого мохнатого создания.

— Практически белка, — восхищенно произнес Бернар. — По крайней мере, если судить по внешнему виду. Что же касается внутренней организации, то…

Он вытащил парализатор, прицелился. В последний момент Ирэн отвела его руку в сторону, и выстрел не достиг цели, безобидной синей вспышкой пройдя между ветвями.

— Черт возьми, Ирэн! Позволь мне делать мою работу!

— Но, Бернар, это ведь первое настоящее животное, попавшееся нам на глаза с тех пор, как мы покинули Землю!

— Хорошо! Но следующее я буду вынужден препарировать! Везет вам, физикам, — не вам приходится их убивать!

Искомый образец — обросшего волосами зверька, походившего на короткоухого кролика — в конечном счете добыл Колехайнен. Вскоре к ним присоединился Купер, которому, вместе с Ергушовым, и принадлежала честь главной находки: в лесной чаще они обнаружили скелет, побелевший и иссохший, но практически целый. Округлый череп, с его развитым лбом, обращенными вперед глазницами, небольшим лицом, мелкими, хотя и острыми зубами, смутно напоминал человеческий. Сам скелет свидетельствовал о невысоком — не более 1 м 50 см — росте; верхние, четырехпалые конечности были адаптированы к хватанию, тогда как нижние, хрупкие и длинные, похоже, использовались для ходьбы. Посреди лба обнаружилась дырочка в форме треугольника с округлыми сторонами, дырочка, которую они сначала приняли за третью глазницу.

Ривьер подверг скелет долгому и тщательному осмотру.

— Человек или же обезьяна? — не выдержал наконец Ергушов.

— Судя по развитой черепной коробке, я бы сказал: человек. Разумеется, мне ничего не известно о степени сложности мозга, но все же, полагаю, — человек…

Степенно, почти благоговейно, Ирэн продекламировала по-французски:

И если б могли мы видеть людей,

Зачатки, эмбрионы,

Которые здесь являются тем,

Чем сами мы являемся в другом месте,

То и они бы, и мы содрогнулись,

Столь мрачна и невыразима была бы эта встреча!

Мы смотрели бы друг на друга во тьме,

Монстр на монстра, сыновья вечности и уходящего времени,

И если б могли мы понимать друг друга,

Мы бы спросили: «Кто вы, сумерки?»,

А они бы ответили: «Откуда явились вы, ночь?» [12] Строки из стихотворения Виктора Гюго « Magnitudo parvi ».

— А он был прорицателем, этот ваш древний поэт! Что меня немного беспокоит, Ирэн, так это дырочка посреди лба, которая отнюдь не является дополнительной глазницей, как можно было бы подумать. Возможно, она означает, что этим существам ведомы войны — что не должно бы нас чрезмерно тревожить, учитывая наши собственные навыки в области разрушения и уничтожения, — но, быть может, она означает еще и то, что у них есть некий естественный враг, от которого они так и не научились защищаться. Присмотритесь к ней, к этой дырочке, повнимательнее: похоже, здесь просверлена кость, как бывает при трепанации.

— А что, если это действительно была трепанация? На Земле некоторые первобытные народы иногда производили посмертную трепанацию в магических целях, и даже при жизни индивидуума…

— Да, Григорий, возможно и такое. И тем не менее… — Он пожал плечами. — Уж лучше нам быть начеку, а там будет видно.

На следующее утро небольшой разведывательный аппарат отправился на рекогносцировку местности. На борту были трое: Купер, занявший кресло пилота, Ривьер и Ирэн. Ергушов слег с сильным жаром, немного беспокоившим доктора. Машина быстро поднялась и устремилась прямо на запад, в направлении ближайшего «цирка». Всего за пару минут они оставили позади опушку леса и широкую травянистую степь, после чего оказались над разделенной на равные разноцветные квадраты плоскостью, вне всякого сомнения, состоявшей из возделанных полей. Они опустились ниже. С дюжину гуманоидных существ с красноватой кожей, склонившись над землей, пересаживали какие-то ростки, однако даже не подняли голову. Летательный аппарат практически не производил шуму, но подобное отсутствие любопытства оттого не казалось менее странным.

— Ну что, приземляемся? — спросил Купер.

— Нет. Вероятно, это необразованные крестьяне. В городе, если эти цирки действительно представляют собой города, мы установим контакт с большей легкостью, — ответил Ривьер. Затем, полуобернувшись, он сказал: