Франсис Карсак - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

— Ты теперь совсем не практикуешь?

— Совсем. Нет времени. Только если доктор Готье в отъезде и если он сам зовет меня для консилиума, — иной раз приходится.

По возвращении Клэр заставил меня загнать машину в гараж и помог внести чемоданы в комнату, где я обычно останавливался. Она расположена рядом с его собственной спальней, и, когда я проходил мимо, мне послышалось за дверью какое-то движение.

Полдник, приготовленный старой кормилицей Клэра Мадленой, оказался, как и следовало ожидать, превосходным. Но Клэр был молчалив. Видно, что-то его заботило и тревожило. Когда я объявил, что собираюсь съездить в Эйзис навестить кое-кого из друзей, он вздохнул с явным облегчением и сказал, что будет ждать меня к семи часам.

В Эйзисе я встретился с палеонтологом Бушаром, который поведал мне удивительную историю. Полгода назад вся округа была взбудоражена «чертями», появившимися в лесу под Руффиньяком. Прошел даже слух, что черти унесли с собой доктора Клэра, но это было уже явной басней, потому что через несколько дней после того, как черти исчезли в столбе зеленого пламени, доктор объявился живой и невредимый. Он просто сидел эти дни в своей лаборатории, проводя очередной опыт.

Самое любопытное во всей этой истории, что по крайней мере полтора десятка крестьян клялись, будто видели чертей собственными глазами: они походили на людей, но обладали сверхъестественной способностью одним взглядом пригвождать человека к месту. Префект, а также епископ Перигорийский распорядились, каждый по своей линии, произвести расследование… Но перед официальными следователями крестьяне держались далеко не так уверенно. И в конце концов дело заглохло.

— Но все-таки, — добавил Бушар, — я должен вам сказать, что в ту ночь, когда пресловутые черти, как говорят, исчезли, я сам видел в небе над Руффикьяком яркую вспышку пламени.

Сама по себе эта история ничем не примечательна. Таких рассказов можно услышать сколько угодно и где угодно. Но я почему-то обратил на нее внимание и даже мысленно связал со странностями Клэра.

Когда я вернулся, Клэр выглядел гораздо спокойнее, словно после долгих колебаний принял наконец определенное решение. В столовой нас ожидал стол, накрытый на троих.

— Смотри-ка, у тебя еще один гость, — заметил я.

— Нет, но я тебя представлю моей жене.

— Жене? Ты женился?

А про себя подумал: «Силуэт!»

— Официально мы еще не женаты. Но это дело ближайших дней. Как только получим документы. Ульна иностранка. — На мгновение он замялся. — Она из Скандинавии. Финка. По-французски говорит еще очень плохо, так что ты не удивляйся.

— Значит, ты говоришь по-фински? Вот так новость!

— Я выучил финский в прошлом году во время путешествия по Финляндии. Пробыл там десять месяцев. По-моему, я тебе писал.

— Ничего подобного. А я-то думал, что финский язык очень труден!

— Так оно и есть. Но ты же знаешь мои способности — славянская кровь…

И, оборвав разговор, Клэр громко позвал:

— Ульна!

На пороге появилась странная девушка, высокая и тонкая, с бледно-золотыми волосами, глазами неопределенного цвета то ли серыми, то ли зеленовато-голубыми — и правильными чертами лица. Она была очень красива. Но что-то в ней было необычно, хотя я и не мог понять, что именно. Может быть, золотистая кожа, так резко контрастирующая с очень светлыми волосами? Или слишком маленький рот? Или немыслимо огромные глаза? Или все это вместе взятое?

Она гибко поклонилась, протянула руку, показавшуюся мне удивительно длинной, и негромко проговорила певучим голосом несколько слов.

За столом я сидел напротив Ульны. Чем дольше я за ней наблюдал, тем больше мне становилось не по себе. Она ловко управлялась с вилкой и ножом, однако в ее движениях не было бессознательного автоматизма, выработанного многолетней привычкой.

В течение всего обеда я не сказал и двух слов. Зато Клар болтал за двоих. Старушка Мадлена была редкостной поварихой даже для этих краев, где все хозяйки славятся отменной стряпней. Мой друг произвел настоящее опустошение в своем винном погребе. Но я заметил, что Ульна ела очень мало и совсем не пила в отличие от доктора, да и от меня самого, если говорить начистоту. К концу обеда я все же справился со смущением и вновь обрел способность двигаться и говорить. Ульна все время молчала и лишь иногда смотрела Клэру прямо в глаза. У меня было странное впечатление, что они не просто передают свои чувства взглядами, а обмениваются мыслями.