Алеха - Вынужденный союз

На исходе первых суток к нам пожаловали делегации. Пока не сами руководители, но и не совсем мелкие фигуры.

Так совпало, что примерно в это же время мы вернулись из второго рейда, завалив второго Карателя, потеряв одного бойца и вытащив с того света второго.

Пила, после короткого отчётного совещания, на котором, после длительных и горячих споров, было получено общее согласие, допустила утечку этих фактов. И повторной полной зачистки стаи и ручного воскрешения павшего бойца.

Только самих фактов этих событий. Без каких-либо деталей.

Тем более, что деталей второго события, ручного воскрешения, не знала и большая часть рейда. Даже сам воскрешённый не был в курсе, что прошёл не через обычную процедуру, считая, что его респ сработал штатно, не обращая внимания на временной лаг между моментом смерти и моментом, когда он открыл глаза в медицинском боксе. Тем более ему было не до времени. Он даже то, что умирал, не заметил, настолько там всё быстро было.

В курсе того, что произошло что-то, не вписывающееся в текущую систему координат из присутствовавших в той пещере, были только Варпис, Мурс и Всевид. Варпис понятно, Всевид — тоже тот ещё «Соколиный глаз», от которого не могла скрыться никакая мелочь, а Мурс просто нутром, вернее своим перком, чуял всё, что происходило с моим ареалом. И перезапись он тоже ощутил.

Остальные же считали, что я просто подшаманил и запустил воскрешение в штатном режиме, так как Каратель был убит и его воздействие, на технику в том числе, было нивелировано.

Мы никого не разубеждали, слух был для тех, кто в этом вопросе ориентировался на порядок лучше обычных бойцов и прекрасно понимал, что к чему.

Аккуратно слитая информация быстро дошла до адресатов и делегации свинтили. Примерно пол дня у них ушло на переговоры уже между собой. Что они там пытались поделить, мы могли только догадываться, хотя Пила ходила довольная как слон, и не делилась своими умозаключениями.

А за несколько часов до конца срока к нам пожаловали представители «Единого фронта».

Требование принять делегацию мы получили через Контролёра.

Требование!

Увидев, как меня перекосило, когда я ознакомился со списком членов делегации, Пила настойчиво попросила понаблюдать данную встречу со стороны. И желательно не из соседней комнаты, хотя понимала, что если у меня сорвёт планку, я достану их везде в Энриувойре.

А меня конкретно так переклинило, когда я увидел в списке основного состава полковника Нестерова.

Перед глазами пролетели, уже слегка поистершиеся, но стремительно восстанавливающиеся и наливающиеся краской и эмоциями воспоминания о нашем приватном общении. О его способностях по принуждению и вообще действиях, направленных на решение каких-то своих проблем за мой счёт. С полной уверенностью в своей правоте и безнаказанности.

Конкретно так захотелось ему что-нибудь сделать. Мысли закрутились вокруг того, что я теперь могу, и остановился я только от осознания уже своей полной уверенности в правоте и безнаказанности.

Так нельзя! Именно так, как они — нельзя!

Слепая уверенность в собственной правоте — это фанатизм. А это самое страшное, что может быть для гибкого и развивающегося разума.

Я хорошо помнил папины монологи поздними вечерами, объясняющие очень многое из того, что позже мне встречалось в жизни. Мамины сказки о добре и надежде и папины монологи о непонятном.

О фанатизме там было не так и много. О разных его обликах и разных его сторонах. И о его безусловной опасности.

И вот сейчас, в очередной раз, вспомнив эти монологи, я одёрнул себя.

Нельзя опускаться до применения недопустимых методов, даже если их применяет твой оппонент. Даже если их применяет твой противник. Даже если их применяет твой враг.

Найди другие методы. Иначе, используя шкуру врага, ты сам станешь таким же. И если другого пути нет, будь готов к последствиям.

На встрече я присутствовал. Как глава клана сидел во главе стола, напротив какого-то лощёного хлыща, явно не лидера «Единого фронта», пытающегося давить на нас всем, чем только можно, сидел, слушал его требования, аргументы и прочую ерунду и улыбался.

Я понимал, что он маленький винтик системы и сейчас тут вынужден транслировать чужую волю, при этом рискуя своей шкурой и своим авторитетом. Что он прикладывает все свои силы, для того, чтобы добиться чужих целей.

Я понимал, что в случае, если эти цели не будут хотя бы частично достигнуты, ему сильно достанется от тех, кто его послал, кто наделил его правом говорить от всего альянса. Он потеряет свой авторитет. Его шкура пострадает. Из-за чужой воли и ради чужих целей.