Алеха - Искушение силой

А также, Королева осознавала, что не сможет этой ударной материализацией Гармонии нанести летального урона вторженцу — сама бы она от такого выплеска чужой Гармонии пострадала не критично. Но, вторженец, мал, слаб и, вполне возможно, полученный урон выведет его из строя на достаточное для планов Королевы время.

День у Семёна «Тени» Астахова не задался с самого начала.

Кроме того, что его разбудила интуиция, словно нытьём больного зуба предупреждая о грядущих неприятностях, он ещё и промок.

В Подмосковье, в августе, когда температура ночами опускается практически до нуля. Совершенно не перенося стылую сырость.

Тёплый спальник на верблюжьей шерсти не смог защитить своего владельца от проливного дождя. Сам же Семён накануне дико вымотался в ритуале «групповухи», в котором он выполнял лидирующую роль, как и положено главе семьи, контролируя всех и не давая своему дару забрать максимальное усиление, перераспределяя накопленный семьёй опыт самым слабым, чтобы подтянуть их до общего уровня. Вымотался так, что завалился спать, даже не поинтересовавшись погодой на ближайшую ночь и, естественно, не позаботившись об укрытии от такой непогоды.

Его семья вот уже неделю ютилась в стандартной трёшке, которая только чудом сохранилась более-менее целой в полуразрушенной панельной пятиэтажке, построенной ещё как бы не в двадцатом веке. Стены, крыша, деревянная баррикада в дверном проёме. Что ещё нужно для семьи поисковиков? Только пятый этаж и полностью обрушенные лестничные пролёты. Идеальное укрытие.

Если бы только не дождь! Оконные проёмы, заколоченные грубыми досками, совершенно не защищали от ветра и дождя и, если от первого Семён совершенно не страдал, то второе…

Август. Ночами уже совсем холодно. Особенно в этой мокрой, сырой бетонной коробке!

Мелочные мысли — поднимать семью и выдвигаться на поиски новой временной базы — задавил. Эта трёшка, найденная Пулей, его разведчиком с потрясающим нюхом на заражённых, всё-таки была отличным местом. Заражённые не беспокоили их вот уже неделю. Были, конечно, сложности с выходом на охоту и возвращением обратно, но безопасность того стоила. А вот отвратительная защита от непогоды…

Семён ушёл в дальнюю комнату, чтобы никого не задеть и не побеспокоить, врубил свой дар в альтернативный режим форсированного нагрева и медленно, но уверенно выгнал из себя стылую влагу, нещадно тратя запасённую организмом энергию, заодно просушивая нижнее бельё прямо на себе. Настроение, испорченное холодом и сыростью восстанавливалось. Вот только ноющая как зубная боль чуйка не хотела успокаиваться, нашёптывая, что они слишком засиделись на одном месте и что совсем скоро грядут неприятности.

Стоя у стены и млея от волн тепла, рождаемых его способностью, Семён прекрасно понимал, что неделя передышки, полученная семьёй, бесценна. Несколько месяцев назад они вообще ютились в небольшом помещении над мусоросжигающим заводом. Им хватило целых стен, крепкого пола и дверного проёма, который они смогли быстро забаррикадировать, сбрасывая с себя чуждое внимание. Вот там были проблемы посерьёзнее, чем сырость и холод утром. Там дышалось то с трудом и самые младшие — Атас с Серёгой — часто теряли сознание от витавшего вокруг смрада. Зато три дня передышки позволили семье восстановиться, подогнать экипировку, подтянуть командное взаимодействие и один раз устроить полную «групповуху».

А полная «групповуха» это вещь!

Ради «групповухи» можно потерпеть и сырость и холод.

Семён не знал, как всё это называется и происходит в других семьях, а тем более у тех, кто живёт в убежищах и вообще не покидает безопасных мест. В его же семье было заведено делиться накопленным «опытом». Ритуал, который позволял это делать, Семён придумал сам. Его дар позволял вытягивать что-то, что он называл «опытом» из доверившихся Семёну людей и совсем неохотно, но позволял отдавать вытянутое. Это что-то, как Семён уже успел познать на своём опыте и из рассказов других, получалось из заражённых, при их убийстве.

Большинство знакомых Семёна называло это «что-то» «опытом», «экспой», «лутом», тихонько подтекая крышей и применяя игровые термины везде, где только можно. Семён смотрел на это ровно, иногда и сам их применяя, если это было удобно.

Такие психи говорили, что гораздо больше «экспы» можно получать, поедая мозги заражённых, а то «авто-лут режет сбор ништяков на порядки», но Семёна выворачивало даже от одной мысли о таком, всё больше и больше убеждая в полной неадекватности помешанных на игровом восприятии окружающего мира. Но, должное Семён им отдавал, так как выживали такие помешанные не хуже, чем сам Семён.