Игорь Николаев - Крип

Не слишком широкий – метров пять-семь – балкон тянулся длинной дугой, ограниченный с одной стороны балюстрадой, а с другой то ли окнами, то ли витринами. Через неравные промежутки стеклянные провалы, почти все разбитые, перемежались темными, лишенными света коридорами. Многие «окна» скалились выломанными решетками, некоторые, похоже, были перекрыты баррикадами, собранными наспех из поручного материала. Все заграждения оказались разбиты и буквально вынесены по клочкам, будто их сносили бульдозерами. Было очень замусорено, как после серьезного погрома. И грязно. Не пыльно, а именно грязно. Пол и стены вообще, кажется, скоблили, изводя какие-то рисунки, от которых остались лишь позолоченные тени, напоминающие стилизованных орлов.

Ольга посмотрела на эфирный экран, где приглушенный диск звезды занял уже не меньше пятой части обзора. Затем на балкон, который словно пришел из середины ХХ века. Или скорее из тогдашних представлений о том, как станет выглядеть будущее. Ретрофутуризм, вот! – Ольга вспомнила красивое слово. Наклонилась и провела рукой по каменному – каменному! - покрытию пола, собранного из квадратных плит.

Голограмма. Наверное, это какая-то удивительная голограмма. В космосе важен каждый килограмм, это Ольга помнила точно. А здесь … она посмотрела вниз, на темную статую, которая весила дохренища тонн … здесь на развесовку плевали. И такое близкое солнце давно сожгло бы все к чертовой бабушке или, по крайней мере, хорошо разогрело бы. А здесь прохладно, пожалуй, даже холодно. Она поежилась, плотнее натянув грязную куртку на худые плечи. Надо какой-то пледик найти или одежду потеплее. Но брать в руки страшное рванье, которого набросали вокруг, не хотелось. Наверняка в разбитых витринах найдется что-нибудь поприличнее.

Вода! За всеми этими раздумьями она совершенно забыла о том, что за неплотно закрытым стимпанковым люком продолжает тихо умирать Крип.

Не отвлекаться, нельзя отвлекаться. Вперед, превозмогая усталость и ноющие мышцы. Искать. Искать.

Глава 3

При более внимательном рассмотрении получился необычный эффект. С каждой минутой окружающий мир казался все менее знакомым. И все более чуждым, чужим. Сначала беглый взгляд скользит по битым витринам, ни за что особо не цепляясь, потому что сознание и так перегружено впечатлениями. Да, что-то здесь не так, однако не более того. А затем, когда приходит время всмотреться более тщательно … Неправильные, какие-то асимметричные пропорции рам; стекло, толстое, чуть ли не в два пальца толщиной и мутновато-сиреневое, да еще, кажется, с тонкой армирующей сеткой в глубине. Пластмасса, которая похожа одновременно и на дерево – а может и в самом деле является деревом – и на бакелит советской выделки, как на магазинах старого оружия. Большие лампы в грубых колпаках из толстой решетки. Все какое-то не новое и в то же время не ветхое, но архаичное. Как в небольшом городке, который застрял где то в 80-х, а то и раньше.

Ольга выдохнула, потерла виски, оглянулась на полузакрытый люк, запоминая окружение. По всему выходило, что придется углубиться в темный лабиринт внутренней планировки. Она оглянулась, пытаясь найти хотя бы гвоздь, но как назло мусор вокруг казался безобидным, в основном обрывки каких-то тканей с желтым шитьем и бумажки. Разве что большой разводной ключ… Она подняла и взвесила инструмент. Тяжеловат, но сойдет на первое время.

К разводному присоединилась торба, похожая на старую хозяйственную сумку, и почти целый блокнот. На твердой обложке из какого-то кожзама было написано полустертым золотым тиснением «Statio ballistorum sedecem». Ольга перелистала страницы, грубые, как оберточная бумага, с впрессованными волокнами и едва ли не опилками. В уголке каждого листа раскинул крылья орел, не совсем геральдический, а какой-то более «рубленый», грубый. Все без исключения орелики были перечеркнуты чем-то похожим на фломастер, к некоторым пририсовали всякую гадость, в основном обыгрывая мотивы гадящей птицы. На последней странице крупными буквами неизвестная рука вывела с большим старанием: «cadaver putridum».

Зачем ей понадобилась тетрадь, девушка и сама не знала. Возможно, захотелось прибрать, как самую целую вещь в пределах досягаемости, как стартовый предмет для удачного собирательства. Выкинуть никогда не поздно, а так, глядишь, и пригодится. Например, общаться с Крипом рисунками… Мысль сразу показалась ей привлекательной, если нельзя переговариваться, можно зотя бы рисовать. Правда нужно, чтобы парень сначала выжил. Но будем верить в лучшее.