Василий Криптонов - Гамбит

— Не надо клясться. Я тебе верю. Уже поздно, идём по домам.

— Объяснить ничего хочешь? — буркнул Джиан.

Я подумал.

— Нет. Сейчас — точно не хочу. Возможно, позже.

Джиан беспомощно выругался.

Я встал и протянул ему руку.

— Всё, Джиан. Спокойной ночи. До завтра.

К себе в квартиру я вернулся в прекрасном настроении. Созданный мной защитный амулет, вобравший в себя Зеркало Зла, работал. Значит, без защиты Ниу не останется.

Я понятия не имел, от кого её нужно защищать. Я был бы счастлив думать, что Ниу ничто не угрожает. И видимых угроз вокруг действительно не существовало — по крайней мере, пока. Но я слишком хорошо понимал, какую опасную игру затеял. И знал, что рано или поздно защита Ниу понадобится.

Как ни смешно, наилучший способ защиты, который я мог бы посоветовать Ниу — это бросить меня. Она свободный человек, пусть уйдёт из этой квартиры. Вернётся, к примеру, в дом своей матери. Пойдёт учиться, устроится на работу, найдёт себе жениха — чем там ещё положено заниматься порядочным девушкам её возраста. Пусть забудет меня и всё, что со мной связано — и чем крепче забудет, тем лучше для неё же.

Однажды я даже попытался завести с Ниу такой разговор. Намекнул, что для неё было бы лучше уйти. Что я — не тот человек, с которым стоит связывать свою судьбу.

Ниу побледнела и ухватилась за край стола — мы сидели на кухне. Я вскочил и бросился к ней, показалось, что она сейчас упадёт.

— Ты… прогоняешь меня? — странно севшим, не своим голосом проговорила Ниу. — Ты… меня разлюбил?

Глядящие мне в самую душу широко распахнутые глаза были сухими. Ниу, видимо, испытала такой ужас, что на слёзы её уже не хватило.

И что я должен был на это ответить?

«Нет, не разлюбил — потому что никогда не любил»?

«Мне было просто очень жаль тебя, ты удивительный, светлый, очень хороший человек, и я бы скорее сдох, чем позволил тебе дальше гнить в Цюане, а потом — на зловонной фабрике, где окрашивают ткани»?

Я не мог так сказать. Эти слова убили бы Ниу вернее, чем нож под ребро или пуля в голову.

Она-то, эта маленькая чистая девочка, любила меня со всей широтой своей огромной души. И я, оказывается, всегда это понимал — просто не хотел себе сознаваться. Она любила меня так, что этой любви за глаза хватало нам обоим. Она любила — а любовь, говорят, слепа. Я позволял Ниу находиться рядом с собой, готовить для меня еду, ухаживать за мной — а ничего большего этой простой, наивной девочке было и не нужно. Она искренне верила в то, что это и есть любовь.

— Не прогоняй меня, Лей, — из последних сил выговорила Ниу. — Не прогоняй. Пожалуйста. — И вцепилась мне в плечо двумя руками.

У меня не хватило сил на то, чтобы настаивать на своём. Никакие аргументы Ниу не услышала бы. Все их восприняла бы как доказательство того, что она мне попросту надоела.

Я обнял её, прижал к себе. Долго гладил по волосам, бормотал что-то успокаивающее. Подействовало — Ниу не умела долго горевать. Обижаться, кажется, не умела вовсе.

Тот вечер закончился в постели. А потом, когда Ниу выпорхнула из моих объятий, чтобы принять таблетку, я вдруг подумал о том, что понятия не имею, где она будет их добывать, если расстанется со мной. Ниу больше не заключённая Цюаня, она не работает за еду. Она — не боец, не проститутка. Клан снабжает её таблетками потому, что об этом прошу я. И не факт, что продолжит это делать, если мы расстанемся.

Именно тогда я задумался об эксперименте.

А сейчас, лёжа рядом с Ниу, которая выпила вечернюю таблетку и уснула, прижавшись ко мне, я задумчиво смотрел на неё.

И думал о том, что уже больше недели Ниу пьёт не настоящие таблетки. Я подменил их на какие-то дурацкие витамины для укрепления ногтей, которые купил в ближайшей аптеке. Сделав это в первый раз, жутко переживал. Спал в полглаза, готовый проснуться от малейшего писка или жалобы на недомогание. Но Ниу проснулась, как всегда, бодрой и весёлой.

Отсутствие утренней таблетки ей так же не нанесло никакого урона. Хотя я прекрасно помнил Ниу в Цюане — когда она пыталась копить таблетки! Помнил её мертвецкую бледность, круги под глазами. А сейчас — как будто так и надо.

Я думал, что Реншу сумеет внести какую-то ясность. Но он лишь подтвердил то, о чём я и так давно догадывался — никакого секретного антидота у клана нет, избавиться от зависимости нельзя.

Я смотрел на спящую Ниу — и ничего не понимал.

Убийство Вейжа в своё время, по сути, спустили на тормозах. Нианзу наглядно продемонстрировал, как это бывает, когда убит человек, не входящий в клан, а в убийстве замешан кто-то из «верхушки». В случае с господином бывшим директором Ганом, ситуация была немного иной. Сейчас рядом уже не было великого и могучего Нианзу, который творил, что хотел, ни на кого не оглядываясь. Кто бы ни угробил Гана, у него не было столько власти, чтобы замять дело. И расследование началось.