Константин Калбазов: Кентарх [litres]

С едой в любовном гнездышке дела обстояли не очень. Холодные закуски, вино и фрукты. Он же привык уже к более основательной пище. К тому же растущий организм требовал свое.

Когда с завтраком было покончено, Михаил решил подняться наверх и поспать. Ночка выдалась бурная. Благо до обеда никто мешать не станет. Даже горьким пьяницам нужно время, чтобы перевести дух. А еще заработать пару-тройку нумий, чтобы купить хотя бы самое дешевое и кислое вино.

Однако в этот момент прибыл гонец. Кентарха пограничной центурии желал видеть император Алексей. Вот уже четыре дня, как он восседает на престоле. Правда, являясь правителем де-факто, де-юре он пока все еще первый военачальник Византии.

Коронацию Комнин отложил, решив для начала покончить с вопросом азиатских владений. Молодой человек желал оказаться на престоле под настоящие восторги подданных. Тщеславен, не отнять. Но с другой стороны, практичен. Торжества в пару дней не провести, а у него сейчас нет времени.

Скоро начнется сбор урожая. А это важный момент в предстоящей кампании. Возвращение житницы империи сразу же понизит цены на продовольствие, и это самым положительным образом скажется на авторитете императора у бедноты.

Абсурд? Слишком большая территория? Да не такой уж и абсурд. Блицкриг вполне возможен. Как уже говорилось, государство сельджуков погрязло в междоусобице. Владения, не так давно отвоеванные у ромеев, сейчас могли упасть им в руки как перезревший плод.

Уж кто-кто, а Михаил знал это доподлинно. Сопротивления Алексей практически не встретит. В масштабах империи и с большой армией серьезных боевых действий не будет. Так, бои местного значения. Иное дело, что для отдельных подразделений они могут оказаться очень даже губительными. Именно этого-то он и желал избежать.

Михаил уже бывал на территории Большого императорского дворца. Ирина проводила ему экскурсии по многочисленным мастерским, даже не подозревая, что каждое сказанное слово и все, что бы он ни увидел, оставалось в его памяти раз и навсегда. А вот в самих императорских покоях бывать как-то не довелось. Что, в общем-то, и неудивительно.

Ну что тут сказать, величие и размер впечатляли. Но по-настоящему потрясала его инженерная мысль древних архитекторов. Будучи строителем, он прекрасно представлял себе, чего стоило возведение этих конструкций. Даже в двадцать первом веке подобный размах стоил серьезных усилий, вложений, нетривиальных мыслей и вдумчивых расчетов. А тут… Да охренеть!

Вообще-то он успел насмотреться на самые разнообразные здания и сооружения, а потому был уверен, что его уже ничего не удивит. Вот до той самой поры, пока не приблизился к этому дворцу. Геометрические линии, чередующиеся с плавными изгибами, строгий аскетизм с изысканной резьбой по камню. И масштаб! Завораживающий масштаб самого здания.

Внутренние помещения впечатляли ничуть не меньше. И это относилось вовсе не к богатой отделке, а к инженерным решениям балок, арок, перекрытий и многого-многого другого. Ну вот не мог он остаться к этому равнодушным.

Комнин принял его, будучи одетым в богатое, но тем не менее обычное длиннополое одеяние. Нет и намека на императорский пурпур. Он словно дает понять всем и каждому, что не взошел на престол, а взвалил его себе на плечи и не наденет диадему [45] Диадема – императорская корона позднего Рима и Византии. , пока не наведет в стране порядок.

– Михаил, хорошо, что ты пришел так скоро, – отпуская одного из писцов, деловито произнес Алексей.

– Я не мог поступить иначе, господин.

Что ж, можно и потрафить, называя его императором. Сто к одному, что так поступает чуть ли не каждый. И всякий раз Комнин скромно поправляет совершившего ошибку, заявляя, что он взойдет на престол, когда будет этого достоин. У Михаила ни капли сомнения по поводу того, что все именно так и происходит. Но играть в эти игры он не намерен. Не короновался, значит, не император. Шабаш. И плевать, что по лицу Алексея пробежала легкая волна неудовольствия.

– Я вызвал тебя, чтобы сообщить, что твоя центурия не будет участвовать в предстоящем походе.

– Чем же мы тебя прогневали, господин? – даже не думая выказывать радость, произнес Романов.

Чему радоваться-то? Если они не участвуют в походе, значит, им приготовили что-то еще. Вот уж во что Михаил не поверит, так это в то, что Алексей предоставит самим себе целую центурию знатных воинов.

– Мне казалось, что пограничники лучше всех подходят для готовящегося похода. Мы знаем предстоящий театр боевых действий. Хорошие разведчики, что тоже будет важно.