Никита Марков: Инферно

Бильге глядела на меня с нелепо спокойным лицом.

— Ты точно уверен? — произнесла она, подняв бровь.

— Да.

— Ну, что же… тогда попробуем.

Удивительно, что я видел в её глазах нотку лёгкого недоумения, несмотря на то, что это она предложила мне секс. И, похоже, я тоже оказался в недоумении.

— У тебя же это в первый раз? — спросил я, чтобы полностью удостовериться.

— Конечно.

— И ты не думаешь, что тебе для начала стоило бы попробовать это с человеком, прежде чем делать это со мной?

— Меня не возбуждают люди.

Я молча кивнул.

— Ко мне домой? — спросила Бильге, слегка улыбнувшись.

— Да, но я всё равно потом перееду.

— Окей.

Мы возвращались в штаб-квартиру EWA в предвкушении назревающего секса. Надеюсь, сейчас не случится никакого сюжетного поворота, предотвращающего это.

Автор.

А президент Райли уже потрахался, выспался, прилично оделся и с утра вернулся в штаб-квартиру EWA, подготовив засаду; Вивьен была у него в заложниках.

Бильге и Кусрам вошли в холл и на них тут же направили оружие солдаты Ангельского Союза. А затем вышли и солдаты позади — их было очень много.

— Ёп твою мать! — воскликнул Кусрам. — Что происходит?

— Доброе утро… ну, или уже день, — поприветствовал их президент. — Я тут решил кое-что поменять. «Веста» теперь занята другими делами, поэтому у неё нет времени на то, чтобы остановить нас. Вы слышали новость?

— Что за новость? — поинтересовалась Бильге.

Кусрам перебил разговор.

— Новость? — удивлённо спросил кот, обернувшись к Бильге. — Да в жопу вашу новость. — Он ткнул пальцем в сторону Райли. — Мне интересно, каким образом он всё ещё жив.

— А, ну… я, типа, бессмертный, — объяснил президент.

— Эссенция жизни… — шёпотом предположил Кусрам.

— Да, — кратко ответил Райли, расслышавший шёпот.

— Читер.

— Так вам интересно узнать, что за новость? — спросил президент.

— Расскажите, — отозвалась Бильге.

— Короче, в городе хуйня какая-то произошла: начали появляться монстры, «Веста» предложила мне сосредоточить все её силы на их устранении. Город уже очищен, но эти твари ещё есть за стенами, поэтому «Веста» продолжает их сдерживать.

Бильге призадумалась и поняла, что именно она виновата в появлении монстров, но решила промолчать. Кусрам взглянул на неё, и она тут же поняла, что он понял, что она поняла.

— В общем, ребята, — продолжил Райли, — я отправляю вас в тюрьму за то, что вы пытались узурпировать мой пост президента.

— Может, не надо? — предложил Кусрам.

— Не, я думаю, надо. А чтоб вам неповадно было, я убью Вивьен у вас на глазах. — Он взглянул на Вивьен, стоящую рядом, и схватил её за горло. — А, сука?! Хотела быть правительницей, да?! Я слышал тебя, сука, на арене!

Вивьен задыхалась — её лицо стало фиолетовым.

— Ра… Райли… п-прости меня… — прокряхтела она.

— Не, не прощу.

— Я лю… люблю тебя…

— Да мне похуй, — холодно сказал Райли, и шея Вивьен хрустнула.

Через несколько секунд он отпустил её бездыханное тело, и оно свалилось на пол. Бильге глядела в безжизненные голубые глаза своей мёртвой мачехи.

— Прощай, — прошептала Бильге, сделав, как она предполагала, уважительный кивок в её сторону.

— Так, всё — мы закончили, — объявил Райли, а затем обратился к своим людям. — Отвезите господина Мэйн-Куна и мисс Башаран в тюрьму, без суда.

— А что нам сказать начальнику тюрьмы? — спросил один из солдат.

— Просто отдайте их и скажите, что это мои политзаключённые.

— Есть, сэр.

— Эй, а чё, я тоже, что ли? — возмущённо спросила Бильге. — Я же не пыталась узурпировать ничего.

— Да мне пох вообще, — махнул рукой Райли. — Вы все заодно.

— Бильге, — обратился Кусрам, — вруби свою способность и убей их всех.

— Не, мне лень, — ответила Бильге.

— Но это же твоя мать умерла, — напомнил он.

— Она моя мачеха вообще-то.

— Какая разница?

— Да ладно, — махнула рукой Бильге, — в жопу её — она меня всегда бесила.

Кусрам был крайне недоволен цинизмом Бильге. Их повезли в тюрьму.

Дуанте.

Я проснулся, моя голова ужасно болела — ночью персонал отеля жаловался, что я блевал с балкона. Надеюсь, моя блевотина никому на голову не попала — это было бы весьма неловко. Поспал я сегодня уже два раза, а мерзкая мигрень всё никак не проходила.

Спустившись в вестибюль, я обратил свой взор к телевизору на стене — миловидная ведущая олениха рассказывала о какой-то ситуации в городе.