Максим Пачесюк - Первый урок чародея

- В проницательности вам не откажешь, - согласился адвокат.

Это был странный разговор на грани правды и недомолвок, вежливости и пренебрежения. Тем не менее, откровенности в нем хватало.

- Лорд Локслин, - спросил адвокат, - почему вы так настроены против моего подопечного? Человек он неплохой, подлостей никому не делал, вредил, по большей части, только себе.

- Мне не нравится его поведение, - признался я, умолчав о том, что раздражает его внешность и бесит имя. Еще один Саймон на мою голову.

- Вчера вы вели себя предвзято, но до этого встречались только раз. Странно, не находите? Представьте себя на его месте.

- Я бы не оказался на его… месте. – Флауэр! Неужели я тоже напоминаю ему какого-то подлеца? Надо будет спросить по случаю.

- Вижу, осознали, - кивнул Гарольд в момент моего озарения.

Но так ли я предвзят, как он говорит? Я видел пьяницу, путающегося с вампирами, человека, резко меняющего поведение. А из хорошего? Только то, что ему не нравятся Фейрберны, но даже это он показал слишком вульгарно.

- Мистер Муди, я не ставил задачу понять вашего подопечного, а поведение его было отвратительно. Мы виделись дважды. Первый раз он был пьян, второй – с похмелья, хвастал как переспал с вампиршей. После этого вы все еще считаете меня предвзятым?

- Поведение Саймона – результат трудного детства и отсутствия родительской любви, - покачал головой Гарольд. - Вы молоды и категоричны.

- А вы не слишком честны, - я кивнул на договор.

- Я адвокат, - сказал Муди, – всю жизнь имею дело с ложью. Но, если вы так любите честность… Что я могу предложить за вашу симпатию? Не спешите возражать! Никаких договоров, просто слово, что вы не станете рубить сгоряча, а если улики против моего клиента найдутся, вы их тщательно проверите.

- Почему я, не Сансет? Не верите в его честность?

- Инспектор может использовать это в суде, если посчитает нужным. Кроме того, у сэра Сансета, - поморщился Гарольд, - сложная история взаимоотношений с Чапменами. Лорд главный судья несколько раз отпустил убийцу, в вине которого никто не сомневался. И был в своем праве – жуткая путаница с уликами. Убийце надоело внимание Сансета, и он едва не отправил детектива на тот свет.

- Это тут каким боком?

- Все мы люди, эмоции часто преобладают над разумом. Улики против Саймона ударят и по судье, по его репутации, если Сансет… я не говорю, захочет отомстить, просто не станет сильно вникать. А Чапмен не станет щадить Саймона. Как много вам известно о жертвах? – протянул адвокат, словно сомневаясь, стоит ли посвящать меня в тайну.

- Вы намекаете на внебрачного сына? – спросил я. – Как его хоть звали? А то все кружат вокруг этой истории, но толком рассказать не хотят.

- Грегор.

Как деда. Кажется, после его смерти я не встречал этого имени, хотя не такое оно и редкое.

- У Чапмена была связь с девушкой из бедной семьи. Он бросил ее ради свадьбы с матерью Саймона, вернее, ради тех возможностей, что открывал перед ним старый судья, поскольку о любви речи не шло. Старый баронет Кеттл слишком пекся об общественном мнении. Саймон, в этом вопросе, полная противоположность деда.

- То есть, Саймон и Грегор – ровесники?

- Разница в пару месяцев. О существовании Грегора Клайв Чапмен узнал только когда тому исполнилось шестнадцать. Парень пошел кривой дорожкой, попался на разбое и мать пошла к отцу Клайва, поскольку ни в суд, ни в дом судьи ее не пустили. Это был первый известный мне случай, когда лорд-судья открыто использовал свои связи. Неожиданное появление сына сильно на него повлияло. Он даже хотел официально признать его, но леди Кеттл не позволила. Это окончательно испортило их отношения. Впрочем, она не возражала, чтобы муж поддерживал с ним отношения, молодой человек даже поселился недалеко, под присмотром отца Клайва, профессора. Старик занялся его обучением и воспитанием. Потом умерла мать Грегора, Саймон попытался наладить отношения со сводным братом, но вышло только хуже. Они подрались, а так как Грегор одаренным не был, то пострадал гораздо сильнее.

Гарольд промочил горло, а я постарался найти дыры в его истории. Так ли было на самом деле? Зачем Саймону были эти отношения, раз в их жилах ни капли общей крови? Ладно, поступим, как советовал Гарольд и поставим себя на место Саймона. Как бы поступил я? Не знаю. У деда было две жены, с кузеном Эваном у нас разные бабушки, но я не заметил, чтобы это имело для кого-то значение. Мы Кинкейды, семья, этим все сказано. Возможно, Саймон тоже хотел иметь семью? Возможно, пожалел парня или наоборот, злорадствовал, но это уже последним, простите, говнюком быть надо. Даже Ферон не стал бы… Или стал?