Дмитрий Ра - Орканутый

Ну я и дал ему в морду!

А нефиг было меня задирать! Но об этом чуть позже.

Таких как я иногда называют школота. Но я необычная школота. Во мне почти два метра роста и целых семьдесят килограмм веса. И еще я с брекетами. Моя улыбка очаровывает всех. Кто-то считает меня неудачником, а кто-то гением-вундервафлей. Привет мама и бабушка.

А еще я зануда. В какой-то момент я посчитал, что мне не идет пушок на лице. Пусть одноклассники носят густую и брутальную бороду. Мне же не идет. Потом я понял, что мне не идут мышцы, деньги и девочки.

С гордо поднятой головой я хожу по школьным коридорам, огрызаюсь на издевки и иногда получаю по морде. Не то чтобы я был слабаком, нет. Я тоже иногда бью в ответ, но… Почему-то всегда оказываюсь неправым. Я же задира, грубиян и хулиган. Так мне говорят.

Помню, как я танцевал с первой авторитеткой школы на «чаепитии». А на следующий день с ней разругался. Она позвала бородатых дружков-амбалов, и те защищали ее честь. А всего-то назвал её овцой, потому что она стала меня троллить. Я долго терпел. Честно. Но не это важно. Мне тогда набили морду. Было больно. На следующий день ходил с фингалом и никто не посчитал нужным посочувствовать. Даже учителя смотрели на меня со взглядом «опять нарвался».

Ну вот я и представился. А теперь возвратимся в реальность.

Сегодня я решил причесаться. Зализал отросшие до плечей волосы, и стал похож на мохнатое яйцо. Жирный кабан из младших классов снисходительно посмотрел на меня, ткнул пальцем. Компашка, сопровождающая его, весело заржала. А я школота чувствительная, раскраснелся как рак, стал нервничать. Обычно я первым не бью. Мне казалось, что это удел идиотов. Вот и сейчас, сомкнув железные зубы, я гордо прошел мимо. Да, до конца уроков меня бомбило, но я стоически терпел.

Не знаю почему меня перемкнуло на следующий день. Это был первый раз, когда я вмазал первым. Я шел после уроков со своим другом-меланхоликом. Он единственный, кто мог терпеть мой гундёж и занудство. Точнее, ему было просто пофиг. Вот и дружили. Мимо нас проходил тот самый амбал, решивший вчера развлечься за мой счет.

Ну раз уж меня считают таким плохишом, то надо соответствовать. Со мной-то же так часто делали.

Бам!

Я вмазал ему с силой своих длинных и костлявых рук. Неизвестно, кто пошатнулся сильнее. Он или я. Но как в боевиках он не вырубился. Даже не упал. Картина, о том, как я гордо прощаю своего недруга, на коленях умоляющего меня о пощаде, мгновенно улетучилась из головы.

— Ты ахерел, гнида! — выпучил он на меня свои шары.

— Нехер вылупаться было! — ответил я и сбросил с плеч почти пустой рюкзак.

В одиннадцатом классе на все предметы таскаешь с собой одну тетрадь. Учебники? Они же у соседа по парте есть. Мне, кстати, восемнадцать. Да, я поздно пошел в школу. И вмазал я несовершеннолетнему ребенку.

Дальше у нас как-то незаладилось. Единственной усладой для меня стало удивление в его глазах. Ну да, конечно. Как так-то? ОН да МЕНЯ ударил. Неслыханно!

Его ответный удар был ощутимый. А ведь он почти промазал. По обтекаемым ветром жилистым костям попасть не так-то просто. Было неудобно драться в куртке. Я специально выбрал пуховик пошире — в нем выглядел более грозным. Единственный плюс зимы.

Второй удар пришел мне прямо в морду. Блин, обычно все так быстро не заканчивается. Надо же было пропустить апперкот. Вот тебе и допрыгался. Проявил, называется, хулиганскую натуру.

Ну ничего. Бывает. Меня и раньше вырубали. Не страшно. Это как заснуть и проснуться с зудящей болью в голове и в жопе. Ой, ладно, в жопе, слава богам, обычно не зудело. А все остальное, как говорила знаменитая в свое время телеведущая Елена Малышева, — это норма.

НИХРЕНА ЭТО НЕ НОРМА!

— За орду!!! — орали тысячи глоток.

Я лежал в грязи. Во рту чувствовалась грязная жижа. Тело онемело, и я мог только безумно вращать глазными яблоками.

Первые минуты я не мог ничего понять. Шум, крик, взрывы и грохот. Я смотрел вверх, боясь пошевелиться. В голове мелькнули кадры из старых советских фильмов о второй мировой. Ну всё, пиздец какой удачливый я «попаданец». Стал апатично втыкать в звезды на ночном небе. Все равно подыхать. Никогда не видел таких звезд. Яркие, как костры. А луна! Две луны! Голубая и розовая!

Я не на Земле!

Сердце захерачило по ребрам так, что стало отдаваться в кадыке, но ступор понемногу отступал. Поняв, что нахожусь не в аду, и меня не собираются пытать черти за хулиганство в последний момент своей тупой жизни, я заставил себя сконцентрироваться на происходящем.