Дмитрий Янтарный - Становление

Трибуны возмущённо ахнули. Формально так увечить соперника было не запрещено, но это считалось знаком очень дурного тона. Впрочем, победителей не судят, и этот Турнир не был исключением. Покалеченного дракона унесли, Энгефиан же с бесстрастным выражением лица вернулся в очерченный круг.

— Ты урод, — прошептал ему Дитрих, едва сдерживая в себе гнев, ибо перед таким поступком бледнела даже его вынужденная мера с кинжальным огненным плевком, — я выбью тебя с Турнира точно так же.

— Сначала доберись до меня, Сиреневый недоносок, — так же тихо прошипел в ответ Энгефиан, давая понять Дитриху, что он уже очень давно догадался, с кем имеет дело. Но Дитриха сейчас мало волновали оскорбления. Таким поступком, холодным, жестоким и расчётливым, Энгефиан дал понять, что не намерен следовать каким бы то ни было нормам морали — для него сейчас цель оправдывала любые средства. Значит, любые средства допустимы и против него. Правда, сначала необходимо было до него добраться.

Бой с Лазурным драконом из Небесного герцогства был очень и очень тяжёл. Его отпрыск полностью оправдывал название клана, в совершенстве владея всеми полётными навыками. Это был первый соперник, который почти на голову превосходил, казалось бы, такого молодого, такого гибкого и шустрого принца. Как Дитрих ни пытался, он не мог переиграть его — соперник всегда был на полшага впереди. Огнеметание тоже помогало мало. Тот без труда уклонялся от струй пламени или блокировал их воздушными потоками, сотворяя их собственными крыльями, причём любые решения он принимал практически мгновенно. И Дитрих искренне пожалел, что не может сейчас достойно ему проиграть и покинуть Турнир, ибо его соперник полностью заслуживал победы. Однако спасли Дитриха случайность и, как ни странно, подлость соперника. Тот, тоже выждав, пока Дитрих сбросит высоту для отдыха, попытался протаранить его сверху и повредить крылья. Но тут он маленько просчитался.

Может быть, у Дитриха не было возможности тренироваться сотню лет, укрепляя связки и мышцы, нарабатывая рефлексы, совершенствуя техники и закаляя чешую, зато у него была старшая сестра Аяри, которая очень любила заниматься с братом полётами и пилотажем. И уж она-то прекрасно знала все эти сомнительные трюки, которые называла «Фокусы подлости». И как блокировать каждый такой фокус так, чтобы у «фокусника» раз и навсегда отпало желание заниматься такими трюками, тоже показала, не пожалев для этого целый год.

И сестрица Аяри, сейчас сидевшая на трибунах вместе со всем Сиреневым королевским кланом, хоть и ужасно переживала за своего братца, но конкретно в этот момент она гордилась им так, как никогда. Потому что Дитрих, по ударной волне воздуха точно понимавший, когда последует столкновение, в нужный момент перевернулся и, выпустив когти, рубанул воздух всеми четырьмя лапами. И он настолько точно подгадал момент, когда это было нужно сделать, что его когти оставили глубокие борозды на груди Небесного дракона, и тот, завывая от боли, бросился вниз.

Трибуны при этом тоже далеко не безмолвствовали. Когда Дитрих ранил раскалённой струёй своего соперника, зрители хотя и провожали раненого сочувствующими стонами, но всё же в них слышалось и понимание. Понимание того, что у сиреневого дракона просто не оставалось другого выхода. Когда Энгефиан покалечил своего соперника, трибуны ахнули, поражённые такой подлостью, но всё же смолчали. Однако теперь, увидев попытку провернуть подобную подлость повторно, они молчать не собирались. Зрители, и драконы, и люди, и остальные расы свистели, потрясали кулаками, пытались забросать соперника камнями, забыв, что их от драконов отделяет купол, и скандировали:

— Получи по заслугам! Получи по заслугам! Получи по заслугам!

Дитрих же опустился и принял облик человека. И вернулся в очерченный круг, где его уже ждал Энгефиан.

— Тебе просто повезло, — фыркнул лазурный герцог, — против меня у тебя нет шансов.

— Ты, правда, так думаешь? — деланно удивился Дитрих, — смотри, этот подлый трюк против меня не сработает, тебе придётся придумать другой.

Энгефиан зарычал, глядя на Дитриха с такой ненавистью, что было яснее ясного: он бы сейчас всё отдал за возможность вцепиться ему в горло. Но Дитрих заставил свою совесть замолчать. Энгефиан не считается с тем, что допустимо использовать на Турнире, а что — нет, значит, и Дитрих не будет.

— Провозглашается финал! — объявил глашатай, — финалисты вправе использовать любые средства атаки и защиты. Пилотаж, огонь, Цвет — допустимо всё. Единственное — добивать, а уж тем более убивать сдавшегося либо потерявшего сознание или силы соперника запрещено. Старт!