Евгений Юллем - Навь. Книга 5

— К чему такая щедрость, — хмыкнул я. — Где подвох?

— А нет подвоха, на этот раз, — вроде бы честно сказал Козьма, в его словах я фальши не уловил. — Все так и есть на самом деле. Так что теперь ты абсолютно свободен. И все, больше учебы не будет — нам нечему тебя учить. Ты и так теперь работаешь на интуитивном уровне с силой, доступной лишь верховным волхвам.

— То есть вам?

— Мне. Как выяснилось, Кресислав, — он махнул рукой на волхва, стоявшего с кислой рожей, — неспособен противостоять тебе, точнее, тому, что встроилось теперь в тебя.

— Я этого не хотел. То, что как вы сказали «встроилось» в меня, теперь моя неотъемлемая часть. И включается эта часть лишь в мгновения смертельной опасности. Как сейчас, например. А вот зачем меня хотели убить, я не понимаю. И доверия между нами больше не будет. Вы знали, что произойдет, но не стали мешать Кресиславу.

— Просто не успел.

— Или хотели посмотреть, что произойдет? Довольны?

— Нет, это была наша ошибка, — с какой-то ноткой то ли вины, то ли запоздалого извинения сказал Козьма. Пусть все свои угрызки при себе оставит, сами себе наиграли проблемы.

— Дай бог, чтобы она была последняя, — я развернулся на каблуках, и выйдя из комнаты преодолел два лестничных пролета и толкнул входную дверь. Все, с этими волхвами я больше не работаю, хватит. Они себя показали с плохой стороны. С самого начала моих злоключений в Южной Америке, даже до этого.

Я вынул телефон и позвонил папе. Надеюсь, он хочет мне что-то объяснить?

— Итак, господа, я слушаю вашего ответа, — Его Императорское Величество смотрел своим фирменным тяжелым взглядом на вытянувшихся во фрунт Драбицына и Радогорцева.

— Разрешите, Ваше Величество? Все здесь, — Драбицын вынул красную сафьяновую папку с золотым тиснением — императорский орел и надпись «К докладу».

— Положите на стол, прочту потом. Лучше озвучьте.

— Есть, Ваше Величество! В результате проведенных оперативно следственных мероприятий установлено, что преступное сообщество, возглавляемое Радзиловским, ставило своей целью не только получение незаконных доходов, но также физическое устранение Вашего Величества с последующим установлением конституционной монархии с передачей власти временному правительству.

— Проще говоря, устроить передел власти, — уточнил Владимир. — Продолжайте, граф.

— Все причастные к этому перевороту кланы выявлены, главы взяты под стражу и допрошены, продолжается следственная работа. Также выявлены их пособники, устроенные ими в государственные органы власти и управления.

— А все один неугомонный граф, — хмыкнул Его Величество. — Знаете, Драбицын, а я вас хотел в ссылку отправить, но вы оказались резвее. И генерал Радогорцев вам помог. И спас мне жизнь.

— Это моя обязанность, Ваше Величество, — кивком обозначил приветствие Козьма.

— Хотел бы я, чтобы все мои люди были такими же преданными Самодержавию и Империи… Но увы…

— У вас достаточно преданных людей, Ваше Величество, — сказал Козьма. — Вот, я хотел просить Ваше Величество…

Козьма достал папку, внутри которой оказался один листок, и передал императору.

— Радогорцев, вы в своем уме? Какая еще отставка?

— Я уже стар, Ваше Величество. Я вернулся на действительную службу три года назад помочь подавить мятеж, теперь же нижайше прошу вашего соизволения…

— А кого ты мне оставишь, а?

— У меня есть преданные вам и империи люди, мой заместитель князь Горчаков с честью примет любое ваше назначение.

— Горчаков, Горчаков… Достойный род.

— А кроме того, граф Драбицын также вам верен, доказано словом и делом. Как и его род.

— Кстати, о его роде, — тон государя изменился. — Так что там про артефакт?

— Артефакт был ловушкой, инструментом черных магов древности. Если бы он попал к вам в руки, то вы вряд ли бы выжили или перед смертью превратились бы в кровавого тирана. Любой, кого выбрал бы артефакт, стал бы его орудием, — сказал Козьма.

— Вот как, — сказал император. — Но ваш сын его уничтожил?

— И при этом очень сильно пострадал, — сказал Драбицын.

— Это так, — подтвердил Козьма.

— Ну что же, раз вы так говорите… Радзиловский уверял меня, что все обстоит по-другому.

— Ему было выгодно, — сказал Козьма.

— Я помню, вы с Кресиславом пытались до меня это донести, но я посчитал это наветом на достойного человека, вы чуть не впали у меня в немилость. А как оказалось… Граф, я хочу видеть вашего сына. Немногие решатся сослужить свою службу вопреки гневу государя, радея за Империю.