– Ты что, намекаешь на еще один заговор? – Бэйтс с подозрением взглянул на генерала.
– Не бойся. Нет никакого заговора. Во всяком случае, я о нем не знаю, а без нацгвардии что-то сдвинуть внутри страны будет очень сложно. Я тебе про настроения говорю, про то, что надо менять эту гребаную, насквозь прогнившую систему, – генерал чуть сощурил глаза. – И про то, что такие перемены будут поддержаны теми, кто всегда стоял на защите настоящих интересов Америки.
– Вон ты куда клонишь. И что, по-твоему, надо делать.
– Я не политик. Я в армии с 19 лет, потом полиция, потом нацгвардия. Поэтому скажу просто. Вы предотвратили госпереворот. Хорошо. Наш Президент не самый хреновый за последние несколько десятилетий. Во всяком случае, у него хватило мозгов и смелости встать и рассказать всему миру, что творится в вашингтонском гадюшнике. И катастрофу он от Европы отвел. Сколько жизней спас. Но сейчас эти скоты из Конгресса отсиживают задницы на экстренном совещании, решая, как из этой ситуации извлечь для себя выгоду. А народ вывалил на улицы. А через месяц президентское кресло займет человек системы, и спираль пойдет на еще один виток. Я знаю, уходящий Президент никогда не был частью вашингтонского истеблишмента. Он, как и я, из глубинки и сердцем чувствует несправедливость. Иначе зачем ему рассказывать всему миру о том, что Тэйкли собирался уничтожить Европу. Нет. Я верю, что он хороший человек и у него есть шанс оставить след в истории, вернуть американцам отобранную у них предыдущими Администрациями свободу и демократию и расчистить всю эту кучу дерьма. Сейчас самое время перехватить инициативу.
– Как? – Бэйтс почувствовал, что добровольно лезет в расставленную для него ловушку.
– Обвините десяток конгрессменов в пособничестве заговорщикам. Я уверен, что их было больше, но, думаю, десятка хватит. Приостановите работу Конгресса. Закройте воняющие на всю страну телеканалы. Блокируйте соцсети. Введите временное президентское правление и объявите референдум о смене Конституции по переходу на президентскую форму правления, при которой все ключевые вопросы будут решаться на референдуме. Введите прямую демократию.
– Ты предлагаешь госпереворот.
– Называй как хочешь. Но делать что-то надо. Через день-два в города придется вводить войска и отдавать им приказ давить недовольных американцев гусеницами танков. Это, по-твоему, лучше? Подумай сам. Если будет введено чрезвычайное положение и в стране будет развернута армия, что помешает ей оставить власть у себя после наведения порядка. Но это будет уже совсем другая песня.
– Сколько вас? – спросил Бэйтс, поймав в приглушенном свете салона вертолета холодные глаза генерала.
– Большинство, – просто ответил тот. – Подавляющее большинство.
Еще раз выругавшись, глава МНБ снова выглянул в окно. Вертолет, поднимая винтами снежную пыль, плавно опускался на площадку перед Белым Домом.
– Ты хочешь поговорить с Президентом? – спросил Бэйтс, поднимаясь с кресла.
– Нет. Я ему так просто, как тебе, не смогу все объяснить, – генерал покачал головой. – Ты уж давай сам попробуй. Если он с пониманием отнесется к идее, я организую встречу с генералами помоложе и поумнее меня. Они ему все объяснят на пальцах.
Быстро пожав крепкую руку генерала, Бэйтс выбрался из вертолета и направился ко входу в Белый Дом. Медленно шагая по устланному толстым ковром коридору, он лихорадочно обдумывал, как лучше вести разговор с Президентом, и был благодарен, когда ему сообщили, что тот еще не закончил встречу с новым министром иностранных дел. Бэйтса проводили в комнату для посетителей и он, попросив чашку кофе со сливками, повалился в кресло и достал планшет, чтобы просмотреть последние сводки.
За последние несколько часов ситуация с беспорядками только ухудшилась. По всей стране останавливались предприятия, закрывались торговые центры и банки. Все больше людей выходило на улицу. Многие с оружием. Все более радикальными становились их действия и требования. В нескольких городах центральных штатов протестующие захватили офисы мэров, участки полиции и объявили о создании гражданских администраций. Появились первые жертвы и среди демонстрантов, и среди полицейских. В Чикаго, Бостоне и еще дюжине крупных городов стычки с полицией превратилась в полноценную перестрелку, которая длилась несколько часов. По всей стране нацгвардия была приведена в повышенную готовность, но приказа начать активные действия еще не было.
Читать дальше