Андрей Жвалевский - Мастер сглаза

А ведь наверняка часть успела выскочить на улицу. Как на них подействует моё внушение? Не хватало, чтобы они назад побежали. Мне стало дурно, и пришлось снова вернуться к «отбойнику» - не хватало мне сейчас в обморок брякнуться.

От бессилия хотелось ругаться. Как сейчас Гарика не хватает! Положил бы мне лапу на шею и обрисовал бы ситуацию. Что ж за несправедливость такая? Почему я и «отбивать» могу, и «пробивать», а мысли читать не дано?!

«Минуточку, - вдруг сообразил я, - что значит "не дано"? Я же все могу! Пусть в рамках существующей реальности, но Гарри Семёнович тоже ведь не за рамками».

Для начала я постарался вспомнить все случаи, когда Гарик транслировал в меня мыслеобразы. Детали расплывались, но сейчас это было даже к лучшему. Я искал в ощущениях общий фон, то, что их объединяет- и нашёл! Вряд ли это можно описать в терминах живого великорусского языка. Думаю, любой европейский не справится. Разве что какой санскрит.

Далее мои действия напоминали составление туалетной воды.

Общий ингредиент - тонкий и терпкий, как запах мускатного ореха, - я аккуратно извлёк из колбы с воспоминаниями. Чтобы не испарился, добавил наполнитель - собственное сознание. Дождался, пока первое проникнет во второе и осторожно попробовал результат.

Получилось слабо и невнятно - но получилось! Я по старался напрячься. Чужие мысли звучали где-то в отдалении, и ни в одной из них не было отчаяния и страха. Я не мог понять, чьи это мысли, где эти люди и почему никто не боится сгореть заживо.

«Какого чёрта! - разозлился я. - Хочу не просто читать мысли, хочу чётко представлять себе, кто, где и чего!» На сей раз «топор», можно сказать, сам лёг мне в руку.

Я лежал на ковре и поминутно вытирал пот. То ли потею от слабости, то ли стало действительно жарко. Отвлекаться ещё и на это не хотелось. За последние полчаса я совершил самый стремительный в мире процесс получения смежных специальностей.

Теперь я мог читать мысли других людей и даже видеть их глазами. И это было не так здорово, как представлялось мне вначале. Типичный Интернет: обилие лишней информации и большие трудности с поиском нужной. И такое же захватывающее ощущение от сёрфинга, когда прыгаешь из сознания в сознание.

Каюсь, оторвался с трудом. И тут же, устыдившись, бросился шарить по квартирам. Поражённый результатом, просканировал ещё раз.

Теперь-то я сообразил, почему сначала пришлось так напрягаться, чтобы прочитать чужие мысли.

В девятиэтажном доме, кроме меня, не было ни души, точнее, ни одной живой души. Были ли в нём души погибшие, выяснять я не собирался. Можно было, наверное, вырастить ещё одно паранормальное чувство, чтобы видеть сквозь стены и дым, но меня и так уже мутило. А ведь я периодически переключался в режим «отбойника» и всячески страховал себя от нервного и физического увечья!

«Где эти пожарные? - подумал я. - Я так долго не протяну!»

С большим трудом удалось в каше эмоций зевак отфильтровать ощущения спасателей. Ощущения были нецензурные. Я имею в виду, что адекватно передать их можно исключительно средствами русского мата. Если я правильно понял, пожар никак не хотел затухать. Только пожарные заливали один очаг и переключались на другой, как из погашенного участка возгоралось пламя. Ленин мог гордиться таким пожаром. Но для меня это создавало определённые неудобства: могло не хватить сил. Наверное, нужно было пожелать себе неограниченных сил, но я не слишком представлял себе, как это делается. В голову лезли только секретные коды из всяких игрушек - «бессмертие», «бесконечные патроны» и тому подобное.

«Попробуем мыслить логически», - подумал я и скривился от резкой мигрени. Мой мозг отказывался вмещать в себя одновременно сверхъестественные штучки и логическое мышление. Я напрягся и отключил чтение мыслей. Это оказалось сделать даже сложнее, чем включить. Строго говоря, чужие мыслеобразы никуда не исчезли, а просто стали тихими и невнятными.

«Значит, "топор", - рассудил я, когда шум в голове чуть поутих, - решил доконать меня таким извращённым способом. Чтобы не так скучно было. А мирное население, значит, эвакуировал. Ну-ну».

К своему стыду, радости за спасение невинных жизней я не испытал. Зато появилась досада: мне не дали проявить благородство и самоотверженность. Получалась не борьба добра и зла, а междусобойчик двух суперменов. Здания и вещей, конечно, жалко, но барин, небось, каждому пострадавшему какую-нибудь компенсацию устроит. Или не устроит? Вот в чьи мозги я бы сейчас забрался с удовольствием! А заодно кое-что в них подправил.