Константин Калбазов - Сборник фантастический циклов-2. Компиляция. Книги 1-21

Дверь легонько скрипнула, и в комнату вошла какая-то женщина. Сразу и не рассмотреть, кто именно. Свечей явно мало для такой большой спальни, да еще и перед глазами все плывет, словно в них слезы стоят.

Лиза! Боже! Она его все же любит! Она пришла! На дворе ночь, мороз, до ее дома несколько верст, но она приехала, едва прознав о его болезни. Долгоруковы, сволочи, все в тайне держали. Медикус несколько раз требовал собрать консилиум, а они знай талдычат: «Царь здоров. Лечи сам, нехристь немецкая». Но вот только узнала и тут же к нему поспешила. Подошла, присела рядом.

– Лиза… – с трудом разлепив пересохшие губы, произнес тяжело больной подросток. – Ты пришла…

– Господи, Петрушенька… Мальчик мой… Что с тобой?.. Как же это?..

Она протянула руку в белой перчатке, но прикоснуться к покрытому язвами лицу так и не решилась. Он и не думал ее винить за это. Оспа – прилипчивая болезнь. Сейчас даже находиться рядом с ним опасно, можно заразиться. Оспа – это не шутки. Большинство заболевших выживают, да вот только и смерти не так чтобы и редки. И потом, даже если и выживешь, то лицо будет обезображено. А она такая красивая.

Нет. Не нужно ей болеть. Приехала, пришла к нему и, несмотря на опасность, сейчас у его постели, и за то хвала Господу. Он смотрел на нее не отрываясь, пытаясь запечатлеть образ и унести его с собой, случись все же покинуть этот бренный мир. Как он мог так плохо о ней думать?.. Ну да. Лесток ее любовник, тут никаких сомнений. Но ведь и он хорош. Только слегка приперли к стенке, как тут же согласился жениться на Катьке Долгоруковой. Ну и что делать Лизе? Вот и ударилась от отчаяния во все тяжкие. Можно ли ее в этом винить?

Но чем дольше он смотрел на нее, тем явственнее понимал, что не все так просто, как ему казалось. Вот она вроде бы рядом с больным. Вроде поначалу в ее глазах было сострадание, но теперь все изменилось. Лицо стало строгим. Между бровей пролегла легкая складка. Взгляд задумчивый, и смотрит мимо него. Голова слегка повернута в сторону двери, из-за которой доносятся отдаленные голоса. Не иначе как она внимательно прислушивается к тому, что там происходит.

Поня-атно. Не хочется ей находиться здесь. С куда большим удовольствием она сейчас была бы там, где решается судьба престола. Ну и чего же тогда сидит подле него? А кто ее пустит туда? Кто станет ее слушать? Никому не интересно ее мнение. Мало того, не останься она рядом с больным, то ее, скорее всего, попросят покинуть дворец. Только находясь рядом с ним, она может быть поближе к тому месту, где сейчас, возможно, решается именно ее судьба. И она тоже думает только об императорской короне.

Господи, да любит ли его хоть кто-нибудь на этом свете?! Только Наташенька и любила от чистого сердца, сестрица его родная. Единственная, кто ничего от него не хотел, кроме братской любви. Но ее больше нет. Померла, не вынеся тяжкой болезни. Никому он не нужен был на этом свете, кроме нее. Помрет, так никто и не всплакнет. А раз так, то и жить незачем. Устал он. Хочется тепла душевного и покоя. Будьте вы все прокляты.

– Кха…

– Что, Петруша? – все же обратила на него взор дочь Петра Великого, родная тетка нынешнего императора.

– Закладывайте лошадей. Я поеду к сестре, Наталии.

Потом он закрыл глаза и отстранился от этого мира, не принесшего ему ничего, кроме разочарований. Еще некоторое время его грудь вздымалась в прерывистом дыхании, но потом это стало происходить все реже и слабее, пока в один момент не прекратилось вовсе.

Божией милостию, Петр Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея Северныя страны повелитель и Государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинския земли, Черкасских и Горских Князей и иных наследный Государь и Обладатель – прекратил свой бренный путь на грешной земле, устав от подлости и предательства.

Холодно-то как. Вокруг белым-бело. Нет, не просто все белое, а снежная равнина. Куда ни кинь взгляд – до горизонта снег. Впрочем, самого горизонта и не видно, небо и заснеженная равнина сливаются в нечто бесконечное.