Алексей Кондратенко: Катрина: Меч зари [СИ]

— Угроза гибели лордоков подлинно существует. Задание, с которым мы отправлены сюда, более не целесообразно. Приоритеты изменились, — словно давая новые приказы, декламировала Катрина с воинской чеканкой в голосе. — Моя задача теперь: отравиться с Джульетт в другое место, чтобы предотвратить угрозу в интересах. всех нас.

— То есть, девчонку ты передумала убивать? — непонятливо вгляделся в наёмницу румынский страж.

Джульетт притихла и ждала теперь ответа Катрины.

— Иначе быть не могло, — просто ответила дочь Мучителя Паннонского. — Ты бы тоже передумал, если бы всё знал.

Ярво в голос усмехнулся и покачал головой:

— Значит, мне ты тоже не позволишь это сделать, если я захочу её убить?

— Именно так, — улыбнулась Катрина, предостерегающе оголив острые клыки.

— У меня распоряжение Триумвирата, как и у тебя!

— В её жизни для нас больше смысла. Сейчас тебе это не понятно. Но потом ты всё поймешь.

Ярво пораздумал молча. Оглянулся на Уоллеса, который, наконец, поднялся и издали пытался понять, что происходит, и о чём Катрина так спокойно говорит с одним из вампиров, убивших семью Хогартов и устроивших осаду дома Смитов.

Убедившись, что фонарник не рвется в бой, Ярво решил прикончить его попозже и продолжил разговор, повернувшись к Катрине:

— И что, мы теперь не убиваем тех, кого приговорили наши лорды-маршалы? Как я это объясню Морбию? Как ты это объяснишь Зану? — ощерившись, в недобрых предчувствиях осведомился Ярво. Глубоко въевшийся неоспоримый страх перед главами Триумвирата не позволял ему всерьез задуматься о том, что он может ослушаться. Наказание будет слишком жестоким. — Как мы это объясним Понарину?

Катрина твердо и многозначительно произнесла:

— К тому времени многое изменится.

Ярво усмехнулся и выставил палец.

— Нет-нет, ты мне объяснишь, что к чему, иначе к тому времени Морбий с меня заживо шкуру спустит.

— А ты не торопись возвращаться к Морбию. Дождись, когда я всё сделаю, и тебе не придется отчитываться перед ним. Я сама предстану пред Триумвиратом и всё объясню. Сейчас нет времени рассказывать, ты будешь задавать всё больше вопросов до самого восхода. Ярво, ты должен довериться мне. Маршалу сербского клана стражей и наёмнице Триумвирата. Просто выходи из этой игры. Дальше я сама.

— А я думаю, времени предостаточно. Если не хочешь говорить со мной, простым стражем, давай подождем Нобилиора. Второму наёмнику тебе точно придется всё объяснить, если это так важно.

— Он так же упрям, как и я. Вряд ли из этого выйдет что-то путное, — с оттенком угрозы произнесла Катрина. А затем она повернулась к пророчице: — Джульетт, тебе не нужно здесь оставаться. Иди вперед. Я догоню. Уходи!

Джульетт испуганно послушалась. С жалостью глянув на страдающую раненую лошадь, она зашагала вдоль тропы по-над шумящей рекой.

Черные блестящие глаза румынского стража остекленели от злости. Он проследил таким взглядом за Джульетт. За его удаляющейся целью прямо из рук по вине наёмницы. И негодующе глянул на Катрину.

— Странно всё это, наёмница!

— Просто отступись, — с терпением бросила ему Катрина и подошла к лошади, проверить, сможет ли Ленора подняться и скакать.

Но рана от пули Ярво была слишком серьезная. Ленора больше не сможет подняться. А ведь была такая прекрасная скаковая.

Румынский страж перевел взгляд дальше по тропе. В спину постоянно оглядывающейся Джульетт.

— Я придумал. Ты ведь якобы знаешь больше нас о её пророчестве. Давай так: я убью девчонку, отчитаюсь перед Триумвиратом, а ты продолжишь свой путь, и делай что запланировала, — предложил Ярво.

— Так не получится. Будет только так, как я сказала. Ты меня услышал. Я не вижу смысла дальше продолжать этот разговор, — с ледяными нотками отрезала Катрина. — Когда-нибудь я всё объясню, но не тебе, а Триумвирату.

Ярво ещё раз оглянулся на Уоллеса. Тот медленно приближался с ружьем. Румынский страж указал в его сторону головой и с издевкой осведомился у Катрины:

— Может, его тоже скажешь не трогать. Блондинчика фонарника.

— Не будь идиотом, Ярво. Можешь сразиться с ним, если хочешь. Победит сильнейший. А у меня есть дела поважнее.

— Am pus pula pe cuvintele tale! — по-румынски выругался Ярво с пренебрежением к словам наёмницы.

— Я отрежу его и скормлю тебе, прежде чем ты положишь его на мои слова, — грубо ответила Катрина на румынском.

Ярво посмеялся. Болезненно. Злобно.

— Мы можем спорить до восхода солнца. Можем даже драться, и я тебя покалечу. Но в этом нет смысла, Ярво.