Сергей Щепетов: По ту сторону

— Ути, какой хорошенький, — сказал я, погладив животное. — Слушай, по нашим подсчётам меньше чем через час тут живых не останется. Мужчин. Женщины, наверное, проживут чуть дольше. Зови своего лушага, а я позову Второго — прямо сюда!

— А эту прелесть мы возьмём с собой? — спросила воительница.

— Всенепременно! Как же без прелести?! — вскричал я. — Давай, сосредотачивайся и зови!

— Ладно… — она помолчала несколько секунд. — Во, услышал! Они сейчас тронутся!

— Оба? Значит, мне можно не тужиться? — обрадовался я. — Только скажи им, что люди, которых они встретят по пути, агрессивны и могут нанести им ущерб. А самое главное: никаких «невидимок»! Пусть явятся во всей красе! Так и скажи, приказ такой дай! А то опять без бензина окажемся…

Сара не стала спорить, и я побежал наверх к своему аркебузу.

К залпу все были готовы, ждали только меня. Вражий командир давно спешился, и теперь при помощи пинков и ругани стимулировал активность своего воинства. Заодно, вероятно, он демонстрировал всем своё бесстрашие. Двое оруженосцев пытались прикрывать его щитами, но он не обращал на них внимания и перемещался, как хотел.

Мы замерли с наведённым оружием. Наконец долгожданный момент настал: Хопкин дал по морде одному из своих солдат и стал на него орать. Капитан скомандовал: «Пли!»

Залп не был дружным — он растянулся на несколько секунд. Но за эти секунды в главаря полетели восемь стрел и десяток свинцовых шариков. Я целился в голову — в золочёный шлем.

И попал! От удара шлем перекосило (он был на ремешке и не слетел), и главный бандит буквально рухнул на землю. Насколько можно было разглядеть, одновременно со мной кто-то засветил ему пулей в кирасу, и на ней образовалась изрядная вмятина. Помимо этого, из стыка пластин на его плече торчала стрела. В общем, успех был на лицо: убить, наверное, не убили, но из строя вывели!

Радость была велика, но я вспомнил, что лушаги уже вызваны: «Выполнят ли они приказ о «невидимости»? Точнее, о «видимости»? Или, может быть, Сара его не передала — забыла, как только я ушёл?» Это надо было срочно проверить, но я оказался слишком возбуждён для сеанса ментальной связи. Пришлось, бросив всё, бежать вниз к Саре.

Оказалось, что женщина-воительница срочно нужна не только мне. Я опоздал на несколько метров, поскольку споткнулся о поросёнка. На Сару набежало с полдюжины каких-то прилично одетых девиц и теток. Они все разом начали кричать и объяснять, что с баронессой беда, что она руки на себя наложить может, что надо её спасать, но она всех от себя гонит. В общем, без Сары никак — бежим скорее.

И побежали, подобрав юбки спереди — внутрь основного здания. Я за ними. Впрочем, местные дамы быстро запыхались и перешли на шаг.

«Ну и архитектуры у них тут внутри! — злобно удивлялся я. — Лестницы, повороты, залы, проходы широкие или узкие, прямые или кривые. И всё это в искусственном свете факелов с поддонами или плошек с фитилями. А то и вообще без света. Впрочем, есть и помещения с окнами, в которых вместо нормальных стёкол красуется полупрозрачная цветная мозаика — наверное, здесь это считается шиком и роскошью…» В общем, ориентировку я потерял довольно быстро.

Наконец мы оказались возле двери, из-за которой слышались завывания и всхлипы.

— Она там, там! — наперебой зашептали служанки (или кто они?). — Идите к ней, госпожа!

— Ну, иду, — пожала плечами Сара и постучала в дверь. — Можно?

Ответа не последовало. Сара открыла дверь и едва уклонилась от предмета, летящего ей в голову.

— Надо же, как интересно, — сказала она и шагнула внутрь. Я за ней. Дверь за нами немедленно закрылась.

В комнате было светло, поскольку окно оказалось распахнуто настежь. Растрёпанная, зарёванная девица в мятом балахоне (или что это?) лихорадочно искала, чем бы ещё в нас запустить. Сара подошла ближе и строго спросила:

— Что за шалости, девочка?

Девица метаться перестала, кинулась Саре на шею и разревелась, пачкая многострадальную футболку слезами и соплями. А Сара погладила её по волосам и властно, но ласково сказала:

— Поплачь, поплачь — легче станет. — И, не меняя позы, но совершенно другим тоном, тихо добавила: — Вова, исчезни!

Всё-таки между «исчезни» и «уйди» есть разница, и немалая. Поэтому я не покинул помещение, а спрятался «за портьеру» — толстую тяжелую занавеску от пола до потолка. Наверное, ею загораживали окно зимой, чтоб не так сильно дуло. Сейчас эта «портьера» была сдвинута в сторону, места за ней хватало и, самое главное, она прикрывала часть окна, так что я мог разглядывать «улицу», а из комнаты меня было не видно.