Тимур Машуков - Гром над Тверью

Все это и многое другое рассказал мне дед, гоняя меня по всей поляне ставшей уже ненавистной клюкой. Удары, тычки, низкие, высокие стойки. Нападения из засады, умение наложить и снять морок, чужой взгляд, прямое или опосредованное воздействие эфиром на расстоянии, управление его потоками, знахарство. Я пытался заключить кулак в кокон силы хотя бы на две секунды? «Ха» три раза. Я сутками держал силу на самом кончике пальцев, бегая на них по поляне от неугомонного старика, ибо на ноги он мне запретил становиться, пока не научусь. Будучи избитым бесчисленное количество раз, я научился пользоваться силой как руками, не замечая действия. Огонь, вода, земля, воздух – все стихии подчинялись мне на уровне мысли. Нет, я не овладел разрушительными заклинаниями, но эфир, подвластный моей воле, мог изменять саму реальность.

Еще я научился воплощать в материю мысленный образ. Правда, только неживые предметы, но это же круто!!! Видели бы вы глаза старика, когда я создал себе мороженое и стал его уплетать, щурясь от удовольствия. На его попытку отобрать лакомство, я создал морок, отвлекший его, и, подхваченный ветром, перенесся на вершину дерева. Сил это занимало много, но вкуснятина важней! Сбежал я от него, даже не задумываясь, как и что делаю, потому что первой наукой, которую я освоил, было умение удрать и спрятаться, чтобы не нашел наставник. И хотя это было частью тренировки, особого удовольствия поначалу мне не доставляло. Лишь научившись, я часто стал дурить деда мороком, типа усердно занимаюсь, а сам валялся на траве, давая телу заслуженный отдых. Однако, со временем он просек фишку, и сбежать так просто уже не получалось.

Шли дни, недели, месяцы, возможно годы. Время стояло на месте и в нашем с ним мире ничего не менялось. Хотя нет, я менялся и менялся настолько, что уже сомневался, осталось ли что-нибудь от прежнего меня. Казалось, так будет продолжаться еще долго, но однажды дед сказал, что пора проверить мои навыки в реальной битве.

– Уничтожь всех, – велел он, и в открывшийся пролом хлынул поток демонов. Злобно оскалившись, я создал в руках по огненному и ледяному мечу, и, призвав крылья ветра, бросился в бой…

– Да блин, они когда-нибудь кончатся? – простонал я, глядя на непрекращающийся поток. Тело покрывали бесконечные порезы от когтей демонов, которые регенерация уже не могла затянуть. Весь в крови, с дрожащими руками, я отбивался от очередной волны, счет которым давно потерял. Силы были на исходе, я просто разрывал тварей руками, потому что на большее уже просто не был способен. В какой-то момент я почувствовал сильную опасность сзади, при попытке увернуться что-то мелькнуло, и я вырубился.

Очнулся я лежащим на траве, абсолютно чистым. Напротив сидел учитель и смотрел на меня спокойным взглядом. С удивлением я почувствовал, что ничего и нигде не болит, голова ясная и вообще, по ощущениям как будто хорошо отдохнул. Оглядев себя, я увидел многочисленные нитки шрамов, покрывающих мое тело. Но как? Это же все было не по-настоящему?!!! Или нет?… На мой немой вопрос дед ухмыльнулся.

– Ты верил в то, что происходило, твое тело тоже в это верило. Значит, и травмы, полученные тобой, тоже настоящие.

– Но почему остались шрамы?

– А ты это у себя спроси. Раз они есть, значит, твой дух считает, что это правильно.

– Ладно, шрамы украшают мужчину, – пробормотал я.

– Кто тебе сказал этот бред?!!! – взвился от злости старик. – Шрамы – признак неумения бойца, его слабой подготовки. Шрамы, полученные на тренировке, учат. Шрамы, полученные в бою, позорят. Значит, подпустил врага слишком близко, неверно оценил его силу или переоценил свою, не увидел картину боя. В любом случае, это ошибка, которая может стоить жизни и тебе, и тем, кто рядом. И каждый шрам как напоминание о ней.

– М-да, видимо мое тело сейчас одно сплошное напоминание.

– Ошибки свойственны молодости, главное, чтобы они не вели к смерти.

Он встал и поклонился мне.

– Прощай, правнук, более мне учить тебя нечему. Не поминай лихом старика, больше мы не увидимся.

Ком подкатил к горлу, и слезы брызнули у меня из глаз. Порывисто шагнув, я обнял его.

– Прощай, дедушка, – прошептал я. – Спасибо за все. После этого сознание мое померкло, и я очутился в своей комнате.

– А-а-а-а-а, – дикий крик вырвался из моего рта. Тело как будто пропускали через мясорубку, перекручивая каждую часть по отдельности. Я чувствовал каждый нерв, кричал в агонии, сознание то гасло, то возвращалось от невыносимой боли. Сквозь пелену боли я слышал чьи-то голоса, показалось, что мелькнул встревоженный взгляд Марры.