Александр Якубович - Последний жрец богини Лу. Том II

Шагнув за пределы полусферы я увидел множество огоньков, каждый из которых был живым человеком. Вот леденисто-синий шар сознания короля, чуть дальше — ярко-голубой Гарена. Удивительно, я думал, что у толстяка будет больше тьмы и грязи в душе. Видимо, он был банальным фанатиком, что я никогда не брал в расчет.

В бездне не было направлений как таковых, так что через несколько шагов я увидел строй из сознаний, которые, несомненно, принадлежали паринийцам. То тут, то там, я видел сознания магов, которые как яркие светодиоды на фоне тусклых лампочек, разрывали своим светом тьму бездны.

Я оскалился, пора начинать грязную работу.

Потянувшись к первому светляку огненно-красного цвета, я запустил в него руки и, с некоторым усилием, разорвал пополам. Сейчас маг, которому принадлежало это сознание, должен был замертво упасть на камень улицы. Лу была рядом со мной, не давая погрузиться в бездну слишком глубоко и постоянно напоминая, кто я и зачем сюда пришел.

После третьего убийства меня захлестнула жажда крови. Я перестал разбирать, где солдат, а где — маг, перестал обращать внимание на Лу.

Внезапно я почувствовал, как бездна стала засасывать меня, пуская свои черные щупальца через мое сознание.

«Антон! Антон!», — звонкий голос богини был полон тревоги, она пыталась до меня достучаться и вытащить обратно. Я и так сделал слишком много.

Я обернулся и посмотрел на Лу. Поток сознаний паринийцев захлестнул то место, где были сознания короля и Гарена. Я понял, что штурм стен начался и гвардия проигрывает, пусть каждый солдат короля и дорого продавал свою жизнь, унося за собой двух-трех штурмующих. Но силы были слишком неравны.

Если нас сметут, всему конец, а мне так хотелось жить, пусть осталось всего четыре года.

Сбросив хватку богини, которой она держала меня на «поверхности», я нырнул во тьму с головой, обращаясь к силам собственной души.

Что мне терять? Вокруг меня смерть, всегда была, с того момента, как я опустил руку, которой защищался от яркого света галогеновых фар в своем дворе. Смерть следовала за мной по пятам, постоянно стремясь заглянуть в лицо.

Богиня говорила, что использовать силу души опасно? Жить тоже опасно, да и осталось не мне так долго.

Я стал сильнее, намного сильнее и умелее, чем полгода назад на зимней поляне, окруженный волками.

В моих руках засиял серебристый посох — конструкт сформировался мгновенно и охотно прыгнул в протянутую руку. В то же время я полной ладонью зачерпнул все то, что пережил за последние месяцы: тяжесть труда в доках, волнение из-за лото, страх перед бандитами, гнев при виде избитой Энжи. Следом в конструкт отправились мои воспоминания о пытках в королевских застенках.

Тьма вокруг меня стала плотной, как желе, ее можно было резать. Но я все еще видел перед собой строй сознаний паринийцев, редко перемежаемых душами неизвестно откуда взявшихся в таком количестве боевых магов.

Самую сильную, самую свежую душевную рану я вложил в посох последней.

Боль от предательства со стороны Лу. Боль от ее лжи. Боль от того, что мы оба умрем, когда Матерь выдернет жизнь из тела богини. Боль от того, что я не могу ее спасти.

Я почти не мог больше удерживать посох, так что я перехватил его двумя руками и, будто дубиной, ударил им в сторону паринийцев, рассекая магией саму плоть бездны.

Волна, прокатившаяся по Ничто, стала взрывать людские души, как наполненные водой шарики. Миг — и свет сотен жизней погас. Посох после удара рассыпался на тысячи осколков, истратив всю вложенную в него силу.

Я был тут совершенно один. Я устроил локальный геноцид, но выиграл для Кая битву за город.

Армия успеет вовремя.

«Антон!»

Из последних сил Лу пробилась ко мне, на этот уровень бездны, и обхватила руками за грудь со спины, будто я тонул.

«Вернись, пожалуйста».

«Зачем? Тут покой. Тут я свой. Тут я уже был и сюда я в итоге все равно приду».

Бездна пожирала меня. Я стал намного большей ее частью, чем тогда, при ранении.

«Пожалуйста, вернись к живым, вернись ко мне».

Я безучастно посмотрел через плечо на ментальный образ богини, которая сейчас, на другом уровне мироздания, была похожа на человека больше, чем когда-либо.

«Антон, вернись ко мне».

Внутри что-то дрогнуло. Я вспомнил тепло рук Лу, ее фиолетовые глаза, темные волосы и нашу общую невеселую судьбу.

Следуя за богиней, я начал вырываться из пут тьмы. Будто пловец, поднимающийся с глубины, когда легкие жжет от нехватки воздуха, но впереди еще полпути, я старался прорваться обратно к своим чертогам разума, к миру живых, где меня ждала Лу. Богиня чуть не убила меня, лгала почти год, скрывая факт того, что выиграть у Матери невозможно.