Алекс Орлов: Один в поле воин [СИ litres]

А в обстановке этого самого лептонного загрязнения реальность совсем исчезала. Одним словом, больший эффект давала простая экономия средств.

Что-то Головин получал в качестве стипендии от землячества, какие-то деньги присылали родители.

Он перестал покупать палеогалеты и гранулы для еды быстрого приготовления, перейдя на спец-бады, пищевую целлюлозу и бинарные витамины с ферментами.

Из дорогого была только вода, так как всё, что он теперь потреблял, требовало ответственной ферментации, которая происходила в пищеварительной системе лишь при наличии чистой воды.

Лифт пришлось ждать минуты две, пока не прибыла узкая кабинка без внутренней отделки. Вечерами лифтовая система работала в режиме экономии, и из четырёх кабинок ездила всего одна.

– Через два дня у меня пересдача, а я как под балдой, – пожаловался ещё один знакомый – Фристон, живший на два этажа выше.

Он стоял у стенки кабины, прикрыв глаза.

– Что пересдаёшь?

– Четвёртую систему и её четверичные знаки, – едва слышно пролепетал Фристон, и из-за шума скоростного лифта Головин, скорее, понял, чем услышал сказанное.

– Я сдал со второго раза.

– Без химии?

– Почти. Первая часть с таблицами нормально зашла, а вот эти…

– Либестрации?

– Ага, они самые. Путаная тема. Пришлось закинуться на тридцать чаков.

– Говорят, эта химия приводит ко всяким там рассогласованиям…

Кабина качнулась и встала, индикатор показывал тридцать восьмой этаж.

Створки открылись, и Головин шагнул в лифтовой холл.

– На самом деле, всё в порядке, – сказал он, но Фристон его фразу не услышал, лязг расшатанных створок заглушил слова Головина.

Он, конечно, бодрился и врал. Ему уже не раз приходилось прибегать к чудо-таблеткам, позволяющим запоминать большое количество информации. Практически до запятой. А хитрые самообучающиеся экзаменационные терминалы быстро понимали, что слушают не знания, а химию, и резали кадетам баллы.

Приходилось применять компиляторы, которые искажали учебный материал так, чтобы он звучал «не по-книжному». Какое-то время экзаменационные терминалы на это велись, кадеты получали высокие баллы, но затем мудрый сервер замечал систему и снова усложнял правила игры.

Кадеты снова бежали к хакерам – своим или дорогим – сторонним, те опять писали новые программы прикрытия «химических знаний». И так всё по кругу.

Вот только с каждым кругом Головин чувствовал на себе последствия действий препаратов – мнительность, депрессивные провалы, ночные кошмары и даже вкусовые галлюцинации. Когда он принимал безвкусные таблетки пищевой целлюлозы, то иногда начинал чувствовать вкус синтетик-персика или синтетик-барбариса.

Когда-то в детстве у него была такая игрушка с волновым имитатором. Нужно было почувствовать вкус и сказать, к какой голографической культуре он относился.

«Это как сны из детства», – вспомнил он слова Фредди.

Выйдя из лифта, Головин почти столкнулся с Дугласом, парнем с «чердака». Так называли последний – сорок восьмой этаж – хайтауна.

– Привет, Дуг. Ты к нам?

– Кислород есть? – спросил Дуглас, тревожно сверкнув чёрными глазами.

– Тебе, что ли?

– Соседу.

– Сильно перебрал?

– Не то слово. Сдал два рубежа на чистой химии. Три дня не спал, ждал-ждал, когда вся дрянь выйдет. Но ничего не вышло, и он теперь просто лежит и смотрит в потолок, даже не моргает.

– У меня нет, но у Фредди вроде полбаллона где-то валялось. Только он в долг не даст.

– Деньги у меня имеются!.. – сказал Дуглас и, разжав кулак, продемонстрировал смятые силикаты на десять и двадцать чаков.

– Ну, пошли.

Они подошли к двери в блок, Головин коснулся панели, и механизм замка щёлкнул, но дверь не разблокировал.

– У нас та же хрень, – прокомментировал Дуглас. А Головину пришлось повторить процедуру ещё дважды, прежде чем замок всё же сработал.

– Подожди здесь, я сейчас вынесу.

Головин вошёл в блок и сразу заглянул к соседу.

– А, это ты, Марк. Я думаю – кто там скребётся… – произнёс Фредди и потянулся.

– Чего дрыхнешь? У тебя же вроде подработка.

– Выходной взял.

– А чего так? – спросил Марк, без спросу перекладывая вещи в шкафу Фредди.

– Эй, ты, может, у меня спросишь, чего забыл в моих шмотках? – спросил тот, приподнимаясь.

– Кислород у тебя где-то был…

– Тебе худо, что ли?

– Не мне. Дугласу нужно для его соседа.

– Там в самом углу смотри, в правом. Только в баллоне треть осталась, по счётчику тридцать два процента.