Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

– Как же раньше-то всё было так спокойно, а теперь задвигалось? Почему, как ты думаешь?

– Ну, раньше обстановка была не лучше, но станция об этом не знала, а когда ты провёл этот анализ неявных параметров, вот только сейчас я смог сформулировать это твоё действие. Ты знал, что делаешь именно это?

– Нет. Чтобы вот такое название – нет. Я чистил и оптимизировал коды, даже не зная их функциональных задач. Как-то так. А начинал и вовсе с текстовых документов – отчёты поправлял со всякой там бухгалтерией.

– Так ты бухгалтерское дело знаешь?

– Да ничуть. Я же говорю, я эти ошибки определял как ощущение лёгкого дискомфорта, что ли. Как будто это поверхность гладкая, а потом раз, и шершавая.

– А ты стрелял когда-нибудь, Марк?

– Да. На моей последней работе меня водили в тир. Поначалу было как-то не очень, а потом я втянулся. Даже ждал, когда моя очередь по графику подойдёт.

– На кого же ты работал, если вас в тире тренировали?

– Ну, я так понимаю, на не слишком законопослушных людей. Но это я лишь на месте понял. Так-то я ехал бумажки разбирать – типа секретаря что-то вроде.

– А ещё из чего-то стрелял?

– Один раз из пулемёта.

– Тоже в тире?

Головин не смог ответить сразу. Он сделал руками несколько неопределённых жестов, подбирая правильные слова.

– Один раз меня взяли на одну операцию, и я должен был прикрывать своих.

– Ты воевал, что ли? – спросил удивлённый Билли и сел на кровати, уставившись на Головина.

– Да где там воевал? Расстрелял весь магазин, как требовали, потом сбежал по железной лестнице и помчался к дороге. Меня там машина подобрала. А как соскакивал с лестницы, так и вовсе в снег мордой упал!

Последнюю фразу Головин добавил, чтобы разрядить ситуацию, ведь Билли мог подумать что-то плохое.

– А потом там наверху как грохнуло! А потом ещё раз, так что обломки бетона и всякий мусор сверху посыпались.

– И что это было?

– Ракеты из лаунчеров. Те, в которых я стрелял, определили моё место и шарахнули в ответ. Но, как мне и приказывал Феликс, это был начальник службы безопасности у нашего босса, как только я расстрелял магазин, сразу побежал вниз. Вот как-то так.

Головин закончил рассказ и чувствовал какую-то неловкость, а Билли всё молчал, сверля Головина пристальным взглядом.

– Это уже кое-что, Марк. Это уже кое-что, – произнёс он и снова лёг на свою жёсткую койку.

Билли уснул, и Головин сам отправился искать «водопой».

Заблудиться он теперь не боялся. После плотного контакта с управляющей системой во время тестирования кодов он стал чувствовать себя намного увереннее.

Если прежде ему все стены, углы и повороты казались совершенно одинаковыми, то теперь он замечал ориентиры, вроде разной интенсивности освещения в разных местах.

А ещё он стал замечать нюансы в работе системы искусственной гравитации, оттенки покрытия стен и пола, казавшихся прежде одинаковыми.

Головин шёл и замечал также исчезновение многих элементов – коротких перегородок или целых стен. И там, где раньше было несколько небольших помещений, теперь появлялось одно большое.

Угол, где находился «источник», Головин нашёл, но он также располагался в изменённом помещении. Заходить в угол пришлось трижды, и лишь на третий раз закладка Билли сработала и открылась торчавшая из стены трубочка.

Головин опасался, что воды в ней не окажется или она как-то испортится, но нет, вкус был прежним, и он вволю напился. А затем отправился обратно, размышляя об увиденном.

Станция сокращала внутренние элементы. Возможно, только на этом поясе, а может, и на всех. Поскольку никаких боевых действий станция не вела, иначе бы они с Билли заметили, значит, она, возможно, заготавливала какие-то материалы для быстрого ремонта, а может, собиралась производить солдат-роботов. Например, как тот оптимизатор, который пытался охотиться на самого Головина.

Билли ведь рассказывал о том, как станция производила дополнительных роботов-оптимизаторов, когда выяснилось, что одной такой машине за жертвой не угнаться.

Когда до жилого угла оставались пара коротких проходов и один поворот, Головин вдруг почувствовал слабость и, не удержавшись, упал на колени. Перед глазами пронеслись какие-то неясные образы – алгебраические функции, обрывки тригонометрии, прикладная топология.

Он и думать забыл про все эти дисциплины – сдал контроль, отошёл от таблеток и к концу недели снова бодрый.

«Хорошо бы домой позвонить», – вдруг подумал он. Или нет, не подумал. Эта мысль прошла перед ним написанным текстом.