Дмитрий Градинар: Жестокая гвардия неба [litres]

Ливень шел остаток дня и всю ночь. Дож приютил в своей квартире десяток спасающихся. Еще несколько человек осталось до утра в квартирах Софи и Винча. Дверь на четвертом, последнем, этаже оказалась заперта. Ее попытались взломать, но ничего не получилось, замки и дверные петли выдержали, поэтому пришлось принять еще один десяток спасавшихся от наводнения. А некоторые остались сидеть прямо на бетонных ступенях, с ужасом слушая, как всю ночь плескалась вода между вторым и третьим этажом. Софи вынесла для них два шерстяных пледа.

Сотовая связь дала сбой. Умолкли и городские телефоны вместе с телевидением. Работало лишь радио, парочка местных УКВ-станций. Флоренция молчала, молчал Рим, молчала Тоскана с Тулузой, Венеция, Корсика и Сан-Марино, не было слышно и двух ближайших городов, между которыми расположился Сабурро, – Вольтера и Сиены. Даже мощные трансляторы соседних стран не пробивались сквозь завесу грозы. Париж, Берн, Афины, всепроникающее Би-би-си, Радио Барселона, Радио-Мадрид. Только городской диджей врубил джаз-рок.

– Наступает конец света, а он крутит Сантану! Вот идиот! – выругался кто-то из нашедших приют в квартире Дожа.

– Но это лучше, чем траурный марш, – возразил хозяин.

– Лучше вообще никакой музыки, чем всякие буги-вуги!

Все были взбудоражены и, хотя первый шок прошел, говорили нервно, перекрикивая гитарные пассажи.

– Станция «Арно», на холме, у другой окраины, – вспомнил Дож. Музыка Карлоса Сантаны ему нравилась всегда. Поэтому захотелось защитить растерявшегося диджея, не угадавшего с выбором мелодий. Впрочем, композиция оборвалась прямо на середине, и станция умолкла. – Похоже, у них тоже отключилось электричество, попробую найти другую…

Следующим оказался ночной музыкальный канал «Долина блюза». Ведущая, Клара Гуччо, на чью смену выпал разгул стихии, была любимицей всего Сабурро. Сейчас она импровизировала звонким, приятным голосом:

«– Только что в студию попутным ветром принесло жандарма. Заглянул, так сказать, ко мне на огонек. Давайте подробно его допросим, узнаем, что творится в городе и почему он не на своем посту. Не спешит, например, вас спасать, не пускает сигнальных ракет, потерял мегафон и даже фуражку. Господин офицер, прошу к микрофону!

Сквозь шум и возню послышались энергичные чертыхания.

– Итак, синьор капитано, не пожелавший представиться, сообщил, что его патрульная машина была опрокинута волной и он спасся лишь чудом, выплывая с Виа-Реджо. Но что-то мне подсказывает, на самом деле это было не так, потому что брюки многоуважаемого… Ага! Наконец-то его опознали! Брюки многоуважаемого синьора Клаудио Кечи промокли только до колен, а это значит… Вы сами должны догадаться, что это значит».

Удивляться восклицанию Клары не приходилось, Сабурро относился к тем маленьким городкам, в которых многие знали представителей порядка, и не только их, в лицо и по именам.

Вот, отметил Дож, если у жандарма есть семья, они теперь получили весть, что их Клаудио в безопасности. Это нужная информация!

Клара продолжала веселить народ:

«– Кстати! Как же я сразу не догадалась! Всем-всем ночным гонщикам! По Виа-Реджо сейчас можно кататься без угрозы схлопотать штраф! Если ваши мотобайки имеют поплавки. Надеюсь, кто-нибудь отблагодарит меня и принесет в студию зонт и резиновые сапоги. А для полного счастья термос с горячим кофе. Сливки. Щепотку корицы. Немного сахара. Сейчас вся аппаратура работает от резервного генератора, даже представлять не хочется, что случится, когда закончится электричество. Я ужас как боюсь темноты! А в городе, судя по всему, сейчас темно, как…

В студии раздались смешки, гнусавый юношеский голос предложил окончание фразы.

– Эй, кто тебя воспитывал? Ну уж нет! Пошлостей от меня не дождетесь! В городе темно, как в темном городе! В общем, решайте сами, с чем можно сравнить такую темень. Прошу только об одном, соблюдайте спокойствие, переплывая улицу. У кого есть фонарики – светите из окон наружу».

Клара прощебетала еще несколько фраз, разом подняв настроение всем, кто ее слышал. Затем, словно почувствовав тревогу слушателей, ведущая сменила тон:

«Наверное, завтра мне придется перед многими извиняться. Например, перед господином капитаном. Но я, честно говоря, готова извиниться перед каждым жителем города, лишь бы это помогло избежать какой-нибудь беды. Впервые вижу, как ливень погружает во мрак целый город. Наверное, мне пока лучше заткнуться, чтобы никто не подумал, вот, Гуччи сошла с ума, задумала устроить пир во время чумы! С улицы в студию прибывают новые люди, может быть, нам удастся у них что-нибудь разузнать. И пусть это окажутся хорошие новости! А я нарушу традиции радиостанции, и впервые за три года существования „Долины Блюза“ на нашей волне прозвучит классическая музыка. Правда, у меня на компакт-дисках все это только в современных обработках… Ага! Это вальс. Шопен. Пусть каждый из вас соберется с мыслями и успокоится. Мы не в силах помешать природе делать то, что она считает нужным. До встречи через четыре минуты!»