Владимир Прасолов: Чеченский этап [litres]

К обеду они услышали в отдалении шум моторов. Остановились. Степка, с собакой по кличке Арчи, быстро сходил вперед и, вернувшись, сообщил:

– Там три грузовика на дороге, один развернуло поперек, ничего с ним сделать не могут. Ни взад, ни вперед, встали, там им не развернуться – узко и обрыв.

Николай со Степкой вместе пошли туда и вскоре увидели, как шоферы и их начальник пытаются тросами выправить застрявший грузовик. Но мокрый снег и подъем не давали возможности вытянуть его назад, а вперед, под уклон, вытягивать можно было, только объехав застрявший грузовик, что сделать невозможно. Когда Николай подошел, водители, забравшись в кабину одного грузовика, курили, согревая замерзшие от мокрого холодного железа руки. Их старший, как потом оказалось, нервно прохаживаясь туда-обратно около застрявшей машины, курил. Вероятно, он не знал, что уже и делать в такой ситуации.

Николай подошел ближе, и старший его наконец заметил. Он поднял на него взгляд, и Николай увидел чисто грузинское лицо начальника снабжения района Григория Ильича Симношвили.

– О! А это откуда вы такие? – удивленно спросил он.

– Из тайги, дядя, вижу, попали вы крепко, помощь не нужна? – ответил вопросом Николай.

Начальник посмотрел на молодого бородатого парня и подростка.

– А вы сможете помочь?

– А почему не помочь добрым людям, – ответил Николай.

Тем временем из кабины, увидев пришедших, вылезли шоферы и подошли к ним.

– У нас лошади есть, – сообщил Николай, – если вперед пройдем, то связкой, под гору, грузовик ваш они, думаю, легко развернут.

– Давай, дарагой! – только и сказал под одобрительные возгласы шоферов Симношвили.

Так и сделали. Через час грузовики уже стояли ровной колонной на дороге, готовые продолжить свой путь. А Григорий Ильич, увидев всю группу староверов, их поклажу на лошадях, усталые и настороженные лица, все понял и спросил у Николая:

– Можешь мне ничего не говорить, парень, чем я могу вам помочь?

– Лошадей кормить нечем, еще три-четыре дня – и они падут. На одной хвое и мхе больше не протянут, а овса нет. Забери у нас животину эту, жаль, ежели издохнут.

– А вы-то как? Далеко идти вам? Может, с нами в поселок, тут тридцать километров всего, и я вас пристрою, помогу, поверьте.

– Верю я вам, но не можем мы себя власти казать, никак не можем. Вера не позволяет, бежим мы от бесовщины подале. Лошадей заберите, они к нам в тайге прибились, и езжайте, а мы пойдем, может, зимовье какое найдем, перезимуем, нам это привычно. Припасов хватит.

– Есть, есть здесь недалеко старый скит, жили там ваши монахи, староверы, но уже лет пять, как его покинули, ушли, а скит-то цел, я по осени здесь рябчиков бил, набрел случайно. Там река изгиб делает…

Григорий Ильич тогда подробно рассказал Николаю, как пройти к тому скиту, даже подвез их на машинах до места, где от дороги ближе было до него добраться. Мало того, Симношвили, подумав, сказал, чтобы они на лошадях добрались до скита, разгрузились, а уже потом привели их к дороге, он дождется. До позднего вечера добирались до скита, разгрузили поклажу, и к утру Николай и Степка привели лошадей к дороге. Симношвили ждал.

– Так, мужики, мы этих лошадей у поселка на дороге нашли, откуда они туда вышли, знать не знаем, и людей этих мы тоже не видели, ясно? – сказал он своим шоферам.

– Ясно, Ильич, ты же знаешь, среди нас стукачей нет, – ответил один из них.

– Знаю, так не ляпните где случайно.

– Заметано, начальник, даже не думай, – услышал он ответ.

Два года жил Николай со своими людьми в староверческом скиту. Единственный человек из покинутого ими мира, Симношвили, иногда заглядывал к ним, привозил самое необходимое. Особенно когда Варвара принесла первенца. В благодарность за дружбу и помощь, его и назвали Григорием в честь Григория Ильича, по сути спасшего их той жестокой зимой. Буквально на следующий день после прихода в скит ударили морозы, к которым они в походных условиях не были готовы. Николай со Степкой быстро освоились в новом месте, уже первой зимой добыли почти полсотни соболей. Григорий Ильич помог с их продажей, привез два хороших ружья и припасы к ним. Он же предупредил через год о том, что весной на эту речку, где стоит скит, придут геологоразведчики и, скорее всего, здесь начнется добыча золота. А это означало, что надо уходить. Но к тому времени Николай уже знал, куда нужно идти; более того, они со Степаном предварительно сходили в селение и договорились со старостой о своем приезде. С тех пор они потеряли связь с Григорием Ильичом Симношвили, но всегда помнили этого веселого, жизнерадостного грузина, чье имя носил такой же веселый мальчишка, их старший сын.