Денис Шабалов - Человек из Преисподней. Джунгли

Что ж… Примем к сведению. Хотя, если уж совсем скрупулезно подходить, дед мог и не о горизонтах говорить. На записи четко не слышно. А может, вовсе и не слово было, а предсмертный хрип… Что еще в паутине «сотое» или «тридцатое»?

– Что в паутине может быть сотым? – переадресовал Серега вслух. – Или тридцатым… Мужик, которого мы нашли, перед смертью сказал: «бойся сотого и тридцатого». Чем пугал?..

– Да все что угодно, – после некоторой паузы ответил Страшила. И, подтверждая слова генерала, сказал: – Самое близкое – горизонт. Как я понимаю – он про свою дорогу говорил, предупредить пытался. Наверное, самая основная опасность – даже не триста сороковой, а именно сотый. И тридцатый.

– Или километр, – вставил Знайка.

– Тоже подходит, – согласился Артем. – И дальше уже валяй по накатанной. Километр, поворот, тоннель… Выбирай что нравится.

– Может, контрóллер?.. – предположил Дровосек. И тут же смутился: – Да ладно, ладно… Я это так… в порядке бреда…

– И все-то у тебя, Паша, в порядке бреда происходит, – отмахнулся Илья. – Не бывает сотых. Тем более – тридцатых. Никто с такими не сталкивался. Чтоб в боевой машине сто кило массы? Да ну…

– Так это здесь, на наших горизонтах. А выше?..

Знайка пожал плечами, но Серегу это предположение заставило задуматься. Сотый контрóллер… Да вот хрен знает. Паша, конечно, частенько выдавал различный бред, но эти слова все же не лишены смысла. Хотя, с индексами и классами машин давно уже полная ясность, и в последние годы ничего нового не добавилось. Четырехсотый, пятисотый… тысячник КШР-1000ММП, появившийся семь лет назад, аккурат перед Инициацией, двухтонники… И боевые платформы от тридцати тонн и выше. Индексы контрóллеров прописывались у них в мозгах, буквально – выгравированы на металлической пластине с обратной стороны черепа. Что значило, к примеру, такое вот «КШР-400», или «КШР-500», или «ППКБ», люди доподлинно не знали – однако научники сумели вытащить из мозгов самоназвание машин: «контрóллеры». Почему так – поди знай. Но с тех пор механизмы так и называли, а уж расшифровки индексов как-то сами придумались. Может, и не всегда гладко – но суть точно отражало. КШР – «контрóллер штурмовой роботизированный», ШМП – «штурмовая машина поддержки», МРШ – «машина разведки и штурма», ППКБ – «платформа поддержки контрóллеров боевая». Цифры же в точности совпадали с весом механизма и потому здесь даже выдумывать не пришлось. Однако эта линейка действительно зияла пробелами. Ни двухсотого, ни трехсотого, ни шестисотого и дальше люди никогда не видели. То ли их не существовало в природе, то ли это были пробные версии и прототипы, не пошедшие в эксплуатацию… неизвестно. Впрочем, тут Серега тоже очень сильно сомневался. Возможно ли создать машину весом всего в центнер-два – и при этом обеспечить ее достаточной бронированностью и вооружением? Таким, чтоб не уступала тому же четырехсотому. Вряд ли. Потому и он склонялся к наиболее вероятному предположению – мужик говорил именно о горизонтах.

Спустя час они подошли к Кольцу и лестнице на триста сорок восьмой. Примерно за сотню шагов до входа свет головного прожектора проявил на стене указатель – ржавую по краям жестяную табличку с частично облупившейся, но еще вполне читаемой надписью. Указатель гласил: «-350/-348».

– Обойма, стоп, – пришло по связи. Говорил Злодей. – Командир, лестница. Подъем?

– Так точно, – ответил Сергей. – Ставр, готовьтесь. Огневая группа вторым эшелоном, прикрытие. Злодей, идешь с ними. Остальные ждем, втягиваемся по команде. Букаш, обеспечь периметр. Чтоб ни одна тварь железная мне в жопу не вылезла. Начали.

Работа пошла.

Первая группа сразу же разошлась, забирая под контроль все пространство вокруг. Кто-то, уменьшая профиль, присел на колено, а то и улегся плашмя, кто-то прилип к стене, кто-то укрылся за ближайшим ребром тюбинга – на открытом пространстве лучше не торчать. Транзитная галерея в обе стороны, черные провалы ближайших коридоров и ответвлений, открытые вентиляционные короба под потолком, куда запросто может влезть киборг и затаиться, подкарауливая людей… Приклад к плечу – и с этого мгновения есть только ты и твой сектор. Держишь неотрывно, не ослабляя внимания. Это – твое. Об остальном позаботятся товарищи. Подведешь, обосрешься, упустишь момент, буквально секунду, когда из тьмы, блеснув металлом, появится смерть – и сам ляжешь, и половина обоймы вместе с тобой.

– Букаш на связи. Периметр держу, – квакнула гарнитура. – Чисто.