Михаил Дмитриевский - Конец миропорядка - Новый эон

— Идеал, мы как люди, но только идеальные как в физическом, так и в духовном плане.

— И много вас таких «идеалов»?

— Пока, что я единственный. Но это не важно. Экскалибур — наш приоритет, обо всех других делах можете забыть, поскольку времени, выданного нам немного.

— Для чего оно нужно? — спокойно спросил Келзей, — вы и так миры захватываете без усилия.

— Время нужно сократить до минимума. Даже с моими силами и возможностями, все дела невозможно осуществить.

— А что будет если мы не найдем Экскалибур?

— Большинство человечества во всех Земдях, останься в темных параллельных мирах, вы это называете ад.

— Что?!

— У вас нет права не найти Экскалибур, поэтому я прошу посвятить свою жизнь этому делу, иначе никак.

Келзей задумчиво смотрел в стол, он думал обо всех жертвах, которые будут на его руках, помогая Рыцарю. Не сыскать Экскалибур также будет не лучше, а если найдут — не знай, что Рыцарь устроит.

— Так или иначе, — сказал Рыцарь после паузы, — ваш мир останется целым, независимо от моих планов и ваших решений.

— Это потому, что наш мир по словам Генриха, добрый и непорочный?

— Не мир, а люди. Вы единственные доказали, что у человечества есть шанс на масштабные обновления.

— И какие же это обновление? Чего ждать от вас я даже понятия не имею.

— Моё дело только приготовить вас к обновлениям, а делать их не в моей компетентности. У вас эти обновления известные как «Новый эон» или «Золотой век».

— Со слов можно догадаться какие это обновление…

— Вашу задачу необходимо выполнить чем быстрее. И помните, что время нельзя растягивать.

— Ооо… — с иронической улыбкой заговорил Келзей. — Быстро найти не удастся. Надо будет ездить по всюду, спрашивать у людей, перебирать все данные, и всякие другие длинные дела, а с таким темпом результат будет только через пару лет, нам как минимум целый штаб мин обороны нужен, а у них и так дел по горло.

— Я помогу с транспортом и штабом. — Рыцарь затих, его голубые глаз в виде фар погасли.

— Он сказал «со штабом»? — переспросила Лара.

Келзей для проверки на жизнедеятельность, коснулся золотой перчатки, но отдачи не было.

— Что с ним? — спросила Лара.

В эту секунду латы на груди переформировались в квадратное отверстие, из которого вылетело две белых карты. Келзей их взял, и отверстие собралось в прежнюю форму. Глаза Рыцаря снова засветились:

— Только артфон будет помогать вам во всем.

— Это как бы смартфон только артфон? — переспросил Келзей.

— Артфон. Как смартфон и галлофрон вместе.

— А что такое галлофрон? — Келзей просматривал карточки в руке.

— Смартфон у которого экран с лазерной голограммы, новое поколение смартфонов.

— Как это возможно исказить свет, чтобы сделать из него нужную форму? — спросила Лара.

— Лара тебе не все равно как там все работает? — обратился к ней Келзей давая понять, что дальше спрашивать не надо.

— Нет, — ответил Рыцарь, — свет можно регулировать благодаря специальным магнитным полям. Первые галлофроны были в виде рамок для фотографий, со временем эта технология усовершенствовалась, и почти вытеснила стандартные экраны, только вот по качеству передачи картинки, лазеры не могли заменить их.

— На этом артфоне какой экран? — спросил Келзей. — Я просто не могу понять из-за его белоснежного цвета.

— Экраны на ваших смартфонах сделаны из дисплея на светодиодах и прикрыто это все тачскрином, который воспринимает тепло и передает нажатия. Такой экран был единственным стандартом для смартфонов, но проблем с таким решением было много: при ярком солнечном свете пользоваться им было сложно, тачскрин разбивался, а в дисплеях со временем перегорали пиксели.

— А почему просто нельзя сделать тачскрин с непробиваемого стекла? — спросила Лара.

— Бронированное стекло имеет пару миллиметров в толщину, но смартфоны не должны были превышать десять миллиметров, и еще такое стекло плохо реагирует на тепло. Все же одной компании удалось сделать тачскрин максимально тонким и твердым, но даже это не помогало при сильных падениях. Поэтому, вместе с компанией короля Генриха первого, мы сделали экран с нано-графеновой пластины.

— Экран из графена?

— Точнее с покрытием графена в пол миллиметра, такие экраны не разбиваются и прямые солнечные лучи не отражаются, а поглощаются.

— А зачем нам знать эти мелочи? — недовольно спросил Келзей. Он опустил взгляд на артфон и увидел, что держит две штуки. — А зачем мне два артфона?