Андрей Мансуров - Адонис

– Клаустрофобов просят не беспокоиться! – попробовал пошутить Рикер.

Парк высказался конкретней:

– Не тяните. Я чувствую, как нагревается! – ладонь он действительно держал на сетке. Однако вскоре руку пришлось убрать: на ней отпечатались бардовые ожоги!

– Я пошёл! – Рикер уже отошёл для разбега, и в мгновение промчался к отверстию тоннеля, куда и нырнул.

Парк и Эванс переглянулись. Но с той стороны донеслось:

– Не парьтесь! Всё в порядке! Здесь просто ночь! Песок вокруг имеется тоже – и вполне мягкий!

Парк, глянув в глаза Эвансу, и коротко кивнув, пошёл на разбег. Пролетел трубу быстро. Та даже не покраснела.

Эванс, понимая, что тянуть смысла нет, разбежался, и мысленно призвав Господа, кинулся в тёмный зев…

Но на этот раз – пронесло! Пропахал в песке той стороны, конечно, огромную борозду, но совершенно не пострадал! Если не считать набившегося в рот и глаза песка. Однако встать вот так, сразу, сил не осталось: переволновался!

Подошли напарники. Парк, нагнувшись, похлопал рукой по его плечу:

– Отлично! Поздравляю!

Рикер попинал ботинком по мягким местам, в которые переходила спина Эванса:

– Смотри-ка! Цела твоя задница!

Эванс не придумал ничего лучше, как снова разрыдаться.

Цилиндр из сетки втащили на другую сторону поля по настоянию Парка:

– Мало ли! Вдруг он от долгого нагревания испортится! А нам нужно быть готовым к дурацким сюрпризам!

Дурацкие сюрпризы не замедлили выявиться: примерно в миле чернело что-то до боли знакомое по очертаниям. Когда подошли вплотную, выяснилось, что это «горячо любимый» ангар с выводковыми камерами. Однако язычок-крючок у местной двери никто не позаботился предусмотрительно удалить. Поэтому Парку, лучше всех помнившему, на какой высоте и где он находится, пришлось резать прямо сквозь кромку двери.

Прошло благополучно. И вот они – внутри.

Ну и ничем интерьерчик не отличался, если говорить честно. Единственное, что удивило, так это – царящая вокруг тишина. Можно было подумать, что автоклавы не работают… Парк проворчал:

– Всё равно – не может это быть тот самый зал. Хотя бы потому, что язычок пришлось срезать.

– Пришлось-то оно, конечно, пришлось… Да только вот чует моя задница, что и здесь нас ждёт любимый форпост, и послеобеденные твари.

Эванс только вздохнул. Но свою задницу на всякий случай потёр: на месте!

Когда дотопали до форпоста, неприятно удивились: никакой тонкой бечёвки, конечно, в рукоятке двери не оказалось! Пришлось построить живую пирамиду: Эванс, широко расставив ноги, и оперевшись руками на шершавую и прохладную (Ну правильно: ночь же!) стену форпоста, разумеется, оказался внизу. Парк забрался ему на плечи. Рикер, сняв армейские полусапоги, чтоб удобней было балансировать на загривке Парка, и поплевав через левое плечо, начал попытки: старался с расстояния в метр попасть патроном разрывного снаряда с привязанным шпагатом в отверстие рукоятки.

На восьмой раз это получилось. Ну а протянуть нормальную верёвку сквозь ручку, и влезть по ней было уже делом техники.

Первое, что поразило – отсутствие обеих контейнеров, словно гигантские чемоданы обычно стоявшие посреди входного тамбура – у Эванса они вечно навевали ощущение, что они собираются в дальнюю дорогу, и осталось только присесть на пару минут перед тем, как двинуться в путь – отдавая дань древним приметам…

Внутри форпоста, как и снаружи, тоже было непривычно тихо: не гудели вентиляторы воздухопроводов, на слышны были вздохи водяной помпы реактора из подвала… Не горела ни одна, даже аварийная, лампочка. Эванс, полный самых дурных предчувствий, сказал:

– Похоже, нет электричества. Как же мы будем выдвигать и применять оружие?

– Не гони волну, Эванс, – Рикер, пощёлкавший, хоть и впустую, выключателем освещения, выглядел и сам, если честно, не слишком оптимистично в свете налобных фонарей Парка и Эванса, – Может, просто отключено общее питание? И Парк нам в два счёта всё починит.

– Посмотрим. Не будем паниковать раньше времени, конечно… Но сейчас наш милый Пульт нам всё покажет.

Однако пульт не показал.

Более того: его в диспетчерской даже не оказалось. Как и прочего оборудования, положенного этой комнате. Парк почесал многострадальный затылок:

– Ладно. Идём прямо к реактору.

Эванс, уже предчувствующий беду, промолчал. Но был почему-то твёрдо уверен, что никакого реактора они не найдут.

И точно. Ни реактора, ни насосов циркуляционной системы, ни шкафов, ни вспомогательного оборудования в его комнатах, ни входа в шахту, ни барахлишка на складах – в складских комнатах не было даже стеллажей. Форпост представлял собой просто голый костяк: железобетонные, до половины зелёные, стены, и пустые комнаты… Правда, в центральном подвале всё же стояла единственная цистерна. С надписью: «Дождевая вода».