Виктор Мишин - Солдат

Сожрал полбанки тушняка и выкурил подряд две слабенькие сигаретки, тьфу, такая кислятина, но к махорке вообще пока не могу привыкнуть, горло дерет и дышать нечем после нее. Да знаю, знаю, что бросать нужно, да вот как-то думать об этом некогда. Тут это едва ли не самый доступный, если вообще не единственный способ чуток расслабиться. Решил пойти на бывшую позицию, с которой работал в начале штурма. Уселся на чудом уцелевший стул, поставив его возле окна, и стал осматривать окрестности в бинокль.

А ведь все идет гораздо лучше, думаю, чем было бы без дыма. Вряд ли бы так получилось пройти, а тут внутри вовсю бьемся. Не я, конечно, но вроде как тоже участие принимаю, фашистов-то я немало настрелял, даже не считаю уже, сбился давно, да и плевать уже, если честно. Постоянно ловлю себя на мысли, что думаю уже, как и все остальные люди этого времени. Да и стирается грань разницы между нами, я уже все воспринимаю так, как будто родился здесь и всегда жил. Мне понятны законы, понятен смысл жизни людей этого времени, не все принимаю, конечно, но стараюсь вида не подавать. Контролировать речь сложнее всего.

Многое из того, что давно было привычно в той жизни, здесь еще не придумано даже. Пока на войне не хватает именно вооружений из будущего. Как же было бы просто выбивать фрицев из укреплений с помощью объемно-детонирующих боеприпасов? А здания или доты зачищать? Шмальнул из «Шмеля» и можно не проверять, головешки обеспечены. Да сколько всего изобретут еще, в голове не укладывается, а что я могу сделать? Ведь я же не инженер, как что работает и как устроено, понятия не имею, может поэтому, я и не хочу сдаваться в добрые руки НКВД и кричать, что все знаю. На месте пытаюсь что-то предпринимать, чтобы легче было, а так… Войну мы все равно выиграем, потери уменьшить? Так самые тяжелые как раз сейчас да в сорок первом были, дальше легче будет, да и как их уменьшить? Даже если прямо сию минуту рассказать все лично Сталину, что он сможет сделать? Пока хоть какие-то сдвиги начнутся, война кончится. Да, может еще и по-другому пойти, где гарантии, что хуже не будет? Вот взять форсирование Днепра, сколько там войск угрохают на отвлечении? А ведь если не поступать так, сколько при переправе погибнет, когда фрицы подкрепления будут кидать не на отвлекающие плацдармы, а на основную переправу? Да хрен переправимся мы, вот что будет. Поэтому не раз думал, но пока буду просто воевать, а там посмотрим. Хотя одного бы человечка точно нужно тут уработать, вот уж в этом я точно уверен. Кстати, а он ведь здесь, на том берегу, правда, но тут, рядышком. Интересно, а он в город хоть раз за всю битву приезжал? В смысле там, в той истории? Вот бы хорошо было, если бы сюда приперся, уж я бы постарался его тут и закопать, хрен бы меня тут кто увидел или нашел, я тут уже как рыба в воде.

Вот на этой мысли я и остановил свои размышлизмы, так как передо мной, в трех сотнях метров, начиналось действие под названием контратака противника. Появилось две самоходки и два БТР, нашим туго придется, бэтээры я еще остановлю, вот прямо сейчас, а с самоходами чего делать?

Вражеская техника пол углом сорок пять градусов ко мне, пулеметчики на бэтээрах видны хорошо, да и водителей можно попробовать уработать.

Картинка в прицеле любо как хороша. Прямо перед нами, метров двести всего, в воронках обустроены позиции вражеских минометчиков. Сами трубы не видно, но вот появляющиеся то и дело над импровизированным бруствером головы солдат противника регулярно отмечаем.

– Сань, на одиннадцать часов, каждые полминуты вылезает и в бинокль глядит, – Петя наблюдает влево от центра позиций, а я вправо.

– Скорее всего, это и есть наблюдатель, в остальных трех с биноклями никто не поднимался.

Самое интересное было в том, что минометы у фрицев стоят укрытыми в воронках, а вот за боеприпасами они постоянно лазают вглубь позиций. Нас с Петрухой «заслали» уничтожить минометные расчеты противника, что мешают нашим войскам подтягивать подкрепления, вот и наблюдаем.

– Сними его, надоел мельтешить. Как посмотрит, так сразу мины летят, – торопит Петро.

– Давай, тем более он ключевая фигура, – я уже с минуту как наблюдал в прицел за действиями вражеского наблюдателя. Когда он в очередной раз появился, я не стал стрелять сразу, подождал, когда фашист приставит бинокль к глазам. Выстрел прозвучал громко, но тут же утонул в какофонии сотен других. У нас за спиной обороняется рота, что прикрывает подступы с фланга на позиции полка. Они и доложили о подтягивании и укреплении фрицами этого направления.