Олег Верещагин - Волчья песнь (СИ)

Нет, это не должно всё-таки стать жизнью. К жизни ещё предстояло вернуться. А это -= это война.

Он выпил кровь, ополоснул ладони в ручье, занялся разделкой туши, не заботясь о внутренностях, костях и ошмётках мяса. К утру ничего этого не останется, даже окровавленную траву сожрут. В лесу все жрут всех, говорил тот старый охотник-англосакс. Только человека никто не в силах сожрать...

Сочащиеся кровью куски парного мяса Сашка бросал в рюкзак, они мокро и плотно шлёпали. Он так увлёкся, что почти что прослушал шаги по берегу ручья - но всё-таки расслышал их вовремя и даже различил фигуры с оружием раньше, чем те засекли его.

"Конец," - мелькнула заполошная мысль. Но почти тут же пришло невероятное облегчение - он услышал голоса, принадлежавшие юношам на год-два старше его. Говорили на местном диалекте мьюрика, который Сашка неплохо знал.

- Давай отсюда наберём, вода хорошая.

- Давай сперва сами хоть попьём, - один из них скинул с плеч предмет, оказавшийся канистрой.

Они опустились на колени шагах в десяти от Сашки, совершенно неподвижно сидевшего на берегу. Мьюри - мобилизованные джаго местные жители. Молодые, не слишком обученные, годные лишь в заслон. Они напились и, перебрасываясь полупонятными шуточками, стали наполнять канистры. Сашка поражался, как можно быть настолько слепыми! Не то что он - распоследний мальчишка, хоть изредка бывавший в лесу, давно заметил бы человека на берегу. Но мьюри не любят леса - они стараются селиться по берегам океана, морей, на крайний случай - больших рек и - там, где теплей.

Убить из? Сашку останавливала не жалость, хотя он не считал мьюри теми врагами, которых стоило истреблять при первой возможности. Он переместил пальцы на рукояти ножа. Если они из засады пришли за водой - а по их разговору понятно, что так и есть - то их исчезновение вызовет переполох. Очень быстро. Но... собственно, почему он так опасается переполоха? И почему бы не разделаться не только с этими двумя, но и со всей засадой? Хватит уже просто бежать... Сашка мысленно засмеялся. Пусть попробуют догнать или перехватить!

Всё было решено. В воздухе резко пропел свою песню брошенный нож. Солдат, как раз начавший взваливать на плечи свою канистру, вдруг всхлипнул и повалился в ручей, клокоча проткнутым горлом. По воде поплыли чёрные масляные пятна...

Второй, кажется, ничего и не понял сперва.

- Анару, ты что? - окликнул он. - Анару! - и нагнулся к трупу. - Ан...

Когда он, холодея от ужаса, повернулся от трупа в сторону леса, перехватывая непослушными пальцами автомат, перед ним стояла Смерть. В глазах существа, мгновенно и бесшумно возникшего неизвестно откуда, висели луны.

Жестокий удар ноги опрокинул солдата на спину. Чудовище из ночи навалилось сверху, коленями придавив руки. Из горла упавшего вырвалось наконец сипение, но в крик оно не переросло - сильные, цепкие пальцы обняли горло, сминая мускулы, передавливая артерии, ломая гортань. Мьюри забился, глупо отказываясь поверить в свою смерть, рот его открылся, оттуда вылез язык. Всё начало уноситься куда-то, мир обваливался с шумом и грохотом...

...Ещё какое-то время фиксируя пальцы на шее врага, Сашка чутко прислушивался. Нет, совсем тихо. Да и не успел крикнуть, так - зашипел... Выдернув свой нож из первого убитого, юноша пошёл обратно через ручей - к останкам оленя и рюкзаку с мясом.

6.

Следов, как всегда, было выше крыши. Больше чем достаточно для тех, кто охотно проснулся поохотиться. Они шли по следу, держа наготове ножи.

Засада врагов была... слышна, видна? Нет, "нюхна", если можно так сказать - нюхнаиздалека. Пахло сигаретами, точней - курительными палочками мьюри, земляне называли их сигаретами, потому что так было привычней, да по сути это и было одно и то же. Самый страшный враг любой засады...

На часах стояли двое - за плазмомётом на лёгкой треноге, редкая штука у здешних призывников-мьюри. Ещё четверо спали в древесном выворотне - огромный дуб, умерший от старости, повалила какая-то буря - в обнимку с оружием, трофейным земным. Такая засада была бы эффективной против тех же призывников. Не больше.

- Куда они пропали? Уже сколько за водой ушли, - без особого, впрочем, беспокойства сказал один из плазмомётчиков.

- Дрочат друг другу, - с зевком, превратившим его слова в неудобопонятное завывание, ответил второй. - Придут - прибью.

- Лишь бы воду принесли. Пить хочется... - часовой насторожился. - Погоди, кто это?

- Да они и идут, - пояснил его напарник. - Точно, вон, канистры тащат... Эй, а вы побыстрей шагать никак не можете? Ползут, ползут...