Питер Бретт - Трон черепов

– Закончится! – уперлась молодая герцогиня. – Я чувствую вмешательство Создателя, который дарует нам ребенка, когда тот особенно нужен.

– Даже если так, не повредит немного выждать и никому об этом не говорить, – настояла на своем Лиша. – Время еще есть.

– Не так много, как ты думаешь, – заметила Арейн.

Лише пришлось поторапливаться, чтобы не отстать от Арейн, когда старуха зашагала через женское крыло дворца. Она настолько привыкла к притворной немощи матушки-герцогини, что ей казалось, будто рядом идет совершенно другая женщина.

«Стряслась серьезная беда», – поняла Лиша, коль скоро герцогиня перестала прикидываться в коридоре, где мог заметить любой.

Она учуяла его, едва вошла в апартаменты. Арейн распахнула окна и поставила в комнате свежие цветы, но вонь ощущалась явственно даже в передней. За левым глазным яблоком кольнуло, предвещая головную боль, которая к концу дня уложит Лишу в постель.

В приемной ждал Терн – вонючий и грязный даже больше, чем в последнюю встречу. На одежде, еще мокрой после долгого пути по талому снегу, была кровь. Видимые части тела покрывали ссадины и синяки.

Подавив рвотный позыв, Лиша подошла. В глазнице расцвела боль, которую она тоже сглотнула и занялась осмотром.

Мальчик был изможден, словно неделю не спал. Ноги кровоточили и покрылись пузырями, но заражения не было. Остальные раны выглядели болезненными, но поверхностными.

– Что случилось? – спросила она.

Взгляд Терна метнулся к Арейн, и герцогиня ответила, покуда Лиша продолжала осмотр:

– Тамос пошел на штурм Доктауна. Совместная попытка с Лактоном и райзонским сопротивлением.

– Почему мне об этом не сказали? – гневно осведомилась Лиша.

– Потому что я не доверяю тебе, когда дело касается красийцев, – откровенно ответила Арейн. – Ты была бы против атаки.

Лиша скрестила руки:

– И чего же достигла блистательная военная стратегия вашей милости?

– Мы проиграли, – тихо произнес Терн, всхлипывая.

Лиша, дыша ртом, обняла его, плачущего; слезы проделывали бороздки в грязи и соке свиного корня на его щеках. В голове у Лиши роилась тысяча вопросов, но сейчас было важно одно.

– Где Тамос? – спросила она.

Не прекращая плакать, Терн помотал головой. Он вынул из-за пазухи сложенный грязный листок бумаги:

– Велел передать вам это.

– Что? – встрепенулась Арейн.

Терн, очевидно, умолчал о письме при первоначальном отчете.

Дрожащими руками Лиша взяла листок. Слова, написанные в спешке, расплылись, но почерк Тамоса узнался безошибочно.

Письмо было кратким:

Моя дорогая Лиша!

Я прощаю тебя. Я люблю тебя.

Сомневайся в чем угодно, только не в этом.

Лиша перечитала трижды, и слезы застлали взор. Рыдание вырвалось вопреки всем усилиям сдержаться, и она, уронив письмо, закрыла лицо руками. Терн обнял ее, как только что обнимала его она.

Арейн нагнулась, подобрала письмо и хмыкнула, прочитав.

– Они хоть выдадут его тело для погребения? – спросила Лиша.

Арейн плотнее запахнула шаль, подошла к окну и вперила взгляд в пасмурное зимнее небо.

– Я думаю, что скоро из Красии пришлют эмиссара. Если потребуют денег, мы заплатим, сколько бы это ни стоило.

– Они не хотят денег, – сказала Лиша. – Они хотят войны.

Арейн повернулась и посмотрела ей в глаза:

– Если так, мы дадим им и это. Опять же – сколько бы это ни стоило.

Красийский эмиссар прибыл через две недели – дама в сопровождении двух даль’шарумов. Дворцовая стража отобрала у них оружие и отнеслась к ним с откровенной враждебностью, но красийцы излучали несносную, присущую их народу самоуверенность и без оружия и держались среди врагов не менее заносчиво, чем у себя в крепости.

Лиша взирала на них из королевской ложи – ряда кресел, стоявших за тронным возвышением. В высоких окнах тронного зала виднелось садившееся солнце. Зал освещался тускло, и такими же выглядели чопорные ауры гостей – Лиша рассматривала их сквозь меченые очки.

С нею находились мать-герцогиня, Уонда и принцесса Лорейн Милнская. У Мелни так и не начались месячные, и Арейн запретила ей приходить.

Лиша увидела милнскую принцессу впервые после того, как пришло сообщение о победе красийцев. Лорейн, как и мать-герцогиня, заранее узнала об атаке. При наступлении конницы лорд Самент ехал бок о бок с Тамосом, и с тех пор о нем не было вестей.