Владимир Поселягин - Я – танкист

Того, что просеку можно обнаружить с дороги, я уже не опасался – посмотрел, как перепуганный и, возможно, уже смертельно раненный водитель загнал машину в кустарник. Думаю, это произошло, когда он уже был мёртв. Извлекая водителя из салона, я едва смог разжать сведенные на баранке в предсмертной судороге пальцы. Так вот, машина не с дороги рванула в кустарник, а скатилась на обочину, чуть не врезавшись в косогор у опушки, и помчалась вдоль нее, пока не углубилась в лес, ломая тонкие деревца и ветви. Обнаружить можно, но трудно. Кстати, осматривая просеку, я на свежей земле, где «эмка» куст вывернула из земли, обнаружил нечёткий след сапога. Это что, значит, похоронная команда о машине знает, но пока им не до убитых? Странно, командиров должны в первую очередь выносить для захоронения.

Я уже собрался уходить, боец всё кряхтел на своём месте, когда вдруг заметил боковым зрением движение. Слегка скосив взгляд и стараясь замереть, я не сразу рассмотрел двух мужчин, что лежали на опушке кустарника. Один из них рассматривал дорогу в бинокль, другой контролировал бойца, который их не замечал. Оба были в нашей командирской форме, в фуражках. Того, что наблюдал за бойцом, я и рассмотрел, это он повернул голову в его сторону, вот движение я и уловил. А второго не сразу, кустарник скрывал, но сделал шаг в сторону, и второго углядеть смог в переплетении ветвей кустарника. Да и листья создавали дополнительную маскировку. Меня они не заметили, тут повезло, я не производил шума. Не то чтобы я такой опытный ходок, просто смотрел, куда ставлю босые ноги. Как оказалось, не зря.

Кто были эти двое, я даже гадать не стал. Кто ещё будет тайком наблюдать за подразделениями Красной Армии? Диверсанты, кто же ещё, тем более они в нашей форме. Хм, а не они ли у машины с убитыми крутились? Вполне возможно, тогда всё складывается. Когда наблюдатель снова мельком посмотрел в сторону дороги, второй с биноклем так и так не отвлекался, я сделал шаг назад, чтобы тот не уловил моего движения. После того как я ушел из пределов видимости диверсантов и бойца, то развернулся и, осторожно ступая, вернулся к машине. Про диверсантов я не забывал, но просто так обстреливать их не стоит, выстрелы услышат, и набегут все, кто будет рядом, тогда прощай трофеи. Да и то, что с погибших командиров кто-то начал снимать детали формы, тоже обнаружат, как бы мне этого не приписали. Не хотелось бы. Вот соберусь, отнесу трофеи в лес и, вернувшись, завалю диверсантов, а потом бегом в лес, пусть тут командиры стрелковой колонны разбираются. Оставлять противника вот так не стоит. Да одни ли они здесь? Наверняка где-то рядом есть основная группа. Думаю, в лесу, мне повезло с ними не столкнуться.

Вернувшись к машине, я продолжил осмотр тел. Собрал документы, снял с обоих интендантов планшетки, в которые мельком заглянул, мне нужны были местные карты. К счастью, в обеих они были, причём со странными метками. Это меня заинтересовало, я стал читать сокращения, написанные рядом с метками, как вдруг меня озарило. Так это же указаны склады, что находятся вокруг. Ничего себе. На карте лейтенанта меток было куда меньше, а вот у майора их хватало. Судя по ним, вблизи было четыре склада, причём необорудованных, просто сгрузили под открытым небом, и всё. Один из складов находился неподалёку в лесу, в котором я устроился, только немного с другой стороны. Неудивительно, что я на него не наткнулся, лесной массив, на опушке которого я находился, был обширным. Тут армия затеряется, не то что склад. Причём это был ближайший, в этом лесу их было одиннадцать, судя по отметкам. Трофей ну очень замечательный, так что, сложив все карты, блокноты и писчие принадлежности в одну планшетку, вторую я вернул лейтенанту. У майора она поновее была. Вот оптики я опять не нашёл. Ничего, у меня ещё диверсанты имеются, а у них оптика точно есть, сам видел.

Закончив осматривать тела, документы убитых я вернул по карманам, не хочу, чтобы их считали пропавшими без вести, и стал осматривать машину. Карабин водителя был на месте. Я его тоже достал и положил рядом с другим вооружением, снятым с погибших, вот это я уже забирал, ремень с подсумками с пояса водителя тоже снял. Патронов там было всего двадцать штук. Вот багажник порадовал меня чемоданом и двумя сидорами. Один из сидоров точно принадлежал водителю, солдатское там всё было, а второй даже не знаю кому, скорее всего, старшему интенданту. Главное, меня порадовал явно дорогой бритвенный набор с зеркальцем фирмы «Золинген». Ещё в багажнике были три солдатских котелка с крышками, но без столовых приборов. Мне они и не требовались, ложку я нашёл в сапоге у бойца. Когда я достал чемодан и открыл, то чуть не воскликнул: «Бинго!» Всё правильно, танкист не мог отправиться в командировку без тревожного чемоданчика, его-то я и обнаружил. Открыл и сразу увидел тёмно-зелёную дорогую комсоставскую ткань френча, под ним – синюю ткань галифе. Тут же и чистое исподнее. Судя по командировочному удостоверению, прибыл тот вчера днём, вот и не стал ничего менять, не успел запачкаться. Форма была новенькой, практически не ношенной, так что я сразу решил её померить, всё же мы с майором-танкистом имели схожие фигуры. Как оказалось, это было правильным и, главное, своевременным решением.