Стюарт Мур: Танос. Смертный приговор

– Я потерпел неудачу, – сказал он. – Нам отсюда не выбраться.

Масика улыбнулась ему. На ее лице появилось несколько свежих морщин, но улыбка была такой же озорной, как и прежде.

– Я и не… – Масика поморщилась от боли. – Я и не хочу отсюда выбираться.

Танос присел рядом с ней. В груди щемило. Он должен был оставаться сильным, должен был держаться ради Масики, но слишком устал и не мог найти нужных слов.

– Не грусти, – сказала Масика. – Лучше приготовь мне кролика…

Ее слова прервал приступ кашля. Танос легонько похлопал ее по спине, пока кашель не прекратился.

– Лучше чаю, – сказала она.

– Эта болезнь называется «рак», – сказал Танос. – Как я понимаю, среди вас ей никто не болел?

Лорак посмотрела на него с удивлением. Она больше не была маленькой девочкой; должно быть, ей было уже за сорок. В ее волосах уже появились седые пряди, а во рту, как и в детстве, недоставало нескольких зубов.

– Среди Народа, – уточнил Танос.

Они находились в доме на окраине деревни Апага. Стены были голыми, на одиноком столе стояло несколько чашек. Лорак с небольшой группой соплеменников пришла сюда в рамках культурного обмена. Ее пригласил Танос, зная, что она с детства интересовалась бытом Апага.

– Я… – Лорак запнулась. – Я никогда не слышала слова «рак», это правда.

– Народ ведь питается только овощами и травами?

Лорак кивнула.

Открылась дверь. На пороге появилась Хетер, дочь Таноса.

– Ой, – сказала она. – Отец?

Хетер покосилась обратно на дверь, словно желая сбежать.

Танос нахмурился. Чем хуже становилось Масике, тем отстраненнее вела себя дочь. Она редко навещала мать и вовсе не разговаривала с отцом.

– Хетер часто сюда наведывается, – сказала Лорак. – Мы с ней много общаемся.

Хетер потупила взгляд. Она была подростком – сложный, переходный возраст, когда ты уже не ребенок, но еще и не взрослый. Фигурой она уже напоминала мать.

– Лорак – моя давняя подруга, – объяснил Танос, пусть Хетер и так это знала. – Когда я оказался на Вельте, она была первой, кого я встретил.

Лорак улыбнулась.

– Да уж, тогда он еще грезил завоеваниями.

– Народ, – Танос шагнул к Хетер, – придерживается другой диеты, их питание отличается от нашего. Я подумал, что это могло защитить их от определенных болезней.

Не поднимая головы, Хетер кивнула. Уходить она передумала.

Танос обратился к Лорак:

– Может, твоему отцу известно больше? Я, правда, не заметил в обменных списках его имени.

– Он умер в прошлом году.

– Не знал. Мои соболезнования.

Танос вспомнил худощавого светловолосого мужчину, который много лет назад принял его в деревне Народа. Тогда Морак казался ему глупым, наивным. Теперь же Танос чувствовал сожаление. Ему стоило познакомиться с ним ближе.

– У него была гниль , – объяснила Лорак. – Она сожрала его изнутри.

– Ох, – только и смог ответить Танос. – Ох.

Поспешно распрощавшись, он вышел на улицу, и удивился, когда через несколько секунд дверь снова открылась. Хетер вышла за ним, и они вместе побрели вдоль полей, следя за надвигающейся на солнце ночной пластиной.

Спустя какое-то время Хетер взяла отца за руку и прошептала:

– Попытка не пытка.

Масика совсем ослабла. Ее некогда мускулистые руки превратились в обтянутые кожей кости. Она много спала и постоянно стонала по ночам. Даже есть и пить ей было тяжело.

Чтобы отвлечься от болезни, она попробовала прясть, но из этой затеи ничего не вышло.

Танос с новыми силами возобновил поиски. В одиночестве отправившись в Раниум, он перекопал каждый сантиметр руин, и глубоко под развалинами сгоревшего бункера нашел отбойный молоток. Для Таноса молоток был тяжеловат, но ему не оставалось ничего, кроме как попытаться его запустить. К удивлению Таноса, молоток затарахтел в его руках, долото застучало.

Танос принес инструмент туда, где росли каштаны – его ориентиры в прежних путешествиях по Вельту. Тайну этого места кроме него знала только Масика. С тех пор узловатые стволы деревьев вытянулись еще на несколько метров, листва была настолько густой, что заслоняла искусственное солнце. При виде деревьев Таноса охватило ностальгическое чувство, в котором одновременно смешивались надежда и отчаяние.

Ветра и эрозия уже давно засыпали яму, которую он когда-то вырыл голыми руками. Пока он выкопал ее снова, наступила ночь.

Наконец глазам Таноса предстал круглый люк с буквой «В» на металлической крышке. Отвернувшись, чтобы защитить глаза, он нацелил на крышку отбойный молоток и запустил.