Александр Быченин - Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник)

– Эх, Леша, Леша, – укоризненно покачал головой Иванов, – сколько раз тебе говорить: энзэ непременно должен быть в тревожном чемодане.

– У меня мини-бар в каюте.

Коллеги смерили меня изумленными взглядами, и капитан жизнерадостно заржал:

– Вот это тебе повезло! Да и нам, если на то пошло, тоже. Может, у тебя там еще пара девчонок знакомых найдется?

– К сожалению, только одна, – вздохнул я. – И она уже занята.

– Когда успел? – поразился Петров.

– Собственно, еще не успел толком…

– Но виды имеешь, – понимающе хмыкнул Иванов. – Ладно, не претендуем. По сведениям из надежного источника, в научной части шестьдесят процентов состава – женщины. Что особенно радует, много молодых и незамужних.

– Вечером у меня, – подвел я итог беседе и попросил: – Мужики, проводите к прапору, Щерба который. Не хочу на потом дела откладывать.

– Не вопрос, пошли.

Вчерашняя вечеринка удалась на славу. Покончив с малоинтересными заботами вроде общения с прапорщиком-снабженцем, я вернулся в каюту, где и наткнулся на заспанную Галю. Та перспективу вечерних посиделок восприняла с энтузиазмом и обещала принять посильное участие. Как выяснилось, в ее понимании это немного отличалось от моей интерпретации: я всего лишь рассчитывал, что она посидит с нами часок-другой, но девушка отнеслась к задаче серьезно и зазвала в гости троих коллег женского пола и уже знакомого мне Викентия. Галины подружки оказались особами во всех отношениях приятными, так что Иванов с Петровым остались довольны. Впрочем, мне в этот вечер ничего не обломилось, да я особо и не стремился к результату. Куда спешить, собственно? Две недели безделья впереди, все вечера свободные. Вот и займусь. А потому мы больше налегали на горячительные напитки и разнообразные закуски, добытые рачительными девчонками, так что к полуночи мой мини-бар практически опустел. Вопреки ожиданиям, обошлось без последствий, только Петровича всю ночь мучила жажда после схомяченного недельного запаса стружки кальмара.

А на следующий день начались суровые трудовые будни. Мы с напарником чуть ли не круглосуточно пропадали на первой палубе, отведенной под тренировочную базу, и посвящали все свободное время тренировкам. Коллеги частенько к нам присоединялись, особенно в тире и на татами, да и гимнастическим ковром не пренебрегали, уделяя немало внимания специфическим егерским дисциплинам типа фрирана. Еще были ежедневные теоретические занятия: мы тщательно штудировали собранные рейдером данные о Находке, особенно нас интересовали флора и фауна. Как ни крути, а именно Егерям предстояло первыми ступить на поверхность планеты. Автоматические зонды не в счет.

Галя Рыжик прописалась в лаборатории. Она быстро нашла общий язык с коллегами и просто влюбилась в нового научного руководителя – профессора Накамуру. Однажды даже зазвала его к нам в блок, благо идти было недалеко. Сухонький японец неопределенного возраста и на нас с Петровичем произвел благоприятное впечатление, что радовало – все-таки наш прямой работодатель, что бы там ни говорил майор Исаев. По его задачам мы в лучшем случае месяц после высадки будем работать, а как суета первых недель закончится, однозначно львиную долю времени придется ишачить на ученых. По этой причине я и не стал форсировать развитие отношений с Галиной, а предпочел вечерами зависать в компании молодых биологов, в которой у меня вдруг обнаружился неприятный конкурент. Произошло это на первых же совместных посиделках, на третьи сутки полета, когда ходовые испытания успешно завершились и комплекс вышел на разгонный курс – до точки перехода предстояло добираться почти неделю.

Этого парня я заметил сразу: высокий, широкоплечий, смазливый, но какой-то гниловатый, что ли… Не вписывался он в нашу компанию и на фоне смешливых девчонок и нескольких парней-ботаников смотрелся чужеродным элементом, как шикарный «роллс» на бесплатной стоянке у супермаркета. Наверное, этим самым «роллсом» он себя и считал, поскольку взирал на мир с постоянной брезгливой миной и общался с ребятами не то чтобы свысока, но некое пренебрежение чувствовалось. Видно было, что пытается держаться с нами наравне, но то и дело проглядывала в нем этакая аристократическая высокомерность. Усиливала неприятное впечатление слегка оттопыренная нижняя губа – совсем чуть-чуть, едва заметно, однако эта деталь навсегда запечатлела на лице парня капризное выражение. Вместе с тем симпатичный блондинчик имел у дам успех, и не только благодаря внешности – мозгами Всевышний его тоже не обидел. В процессе общения я выявил еще одно несоответствие: острый ум скорее характеризовал его как талантливого управленца, а не как холодного аналитика или увлеченного теоретика. Таково было первое впечатление, и оно еще более усилилось из-за реакции Гали: та при виде незнакомца вздрогнула, и я это прекрасно почувствовал, поскольку проявил галантность и в этот момент вел ее под руку.