Ник Одинцов - Мустанкеры

Том выбрал самую правильную тактику против превосходящего, но явно неопытного противника. Если бы пыльники Изатбая пошли все разом, они бы просто задавили медлительный танк. Поэтому китаец заминировал проходы к базе, оставив открытым одно направление.

Наивный пыльник все же сунулся с фланга и теперь застыл с развороченными траками, полностью закупорив узкий проулок. Таким образом, танки выходили на штурм флага по одному, и Том снимал их в два выстрела: выстрелил и снес половину защиты, а сам откатился с линии огня на перезарядку. Как правило, за время перезарядки противник успевал подцепить флаг, но второй залп догонял его, и танк взрывался. Том возвращал флаг на базу, и как раз появлялся новый пыльник. Все повторялось.

Друзья успели вовремя: враг пошел напролом. Одно из зданий, окаймлявших базу, с грохотом обрушилось, и на площадь выбрались сразу три танка Изатбая. Тихон разогнал свой легкий Шершень до максимума, стрелой пролетел по наклонной стене рухнувшего дома и врубил прыжковые ускорители. Среди танкистов такие прыжки именовались Паркуром. Шершень взвился над позицией врага и через мгновение приземлился на площади рядом с алыми цветами захваченных трофеев.

Как только последний флаг был доставлен, прожекторы, освещавшие карту, вспыхнули с удвоенной силой. Над трибунами взвились тысячи фейерверков. Гул боевых машин перекрыли восторженные крики сотен зрителей.

Вместе три танка выехали на широкую площадку перед стадионом. Мощный, в черных подпалинах Вожак Сэмэна, маневренный Шершень Тихона и увенчанный тяжелым рельсовым орудием Варяг Тома.

По традиции танкисты вышли на броню и подняли руки в приветствии.

Люди с летающих платформ бросали в них лепестки синтетических роз, блестки и неоновых светляков. Тихон стоял под рукотворным дождем и никак не мог избавиться от глупого мальчишеского восторга, такого же, как испытанный впервые много лет назад на площадке КТБ в далекой покинутой Москве.

– Так значит, это ваша кошка?

К танкистам подошел Дан Бог. Его чудная одежда все-таки поймала сигнал спутника и теперь транслировала старую военную хронику. Через грудь киевлянина шли советские танки. Даже сейчас в этих предтечах современной техники ощущалась грозная мощь фронтовых машин.

– Надеюсь, вас не обидел мой маленький розыгрыш? – улыбнулся Тихон.

– Да чего уж там, – махнул рукой коллекционер, и сразу стало ясно, что характер у него легкий, незлобивый, – из вас получился прекрасный проходимец. Но как танкист вы просто неподражаемы! Прекрасный бой! Скажите, почему вы прячете свой талант в этой глуши? Я мог бы поговорить насчет вашей команды. У меня хорошие связи в ВТБ.

– У нас свои причины находиться здесь.

Тихон взял Алису на руки, почесал за ушком и был вознагражден довольным урчанием.

– Вот оно что. Понимаю, – кивнул Дан Бог. – В любом случае позвольте еще раз поздравить!

– А как насчет моей половины выигрыша?

Тихон сжал протянутую руку и продолжил усиливать хватку.

– Какой половины?

Киевлянин попытался отнять руку, но танкист держал крепко. Некоторое время мужчины ожесточенно сопели, мерились силами.

– Бог с вами! – наконец, сдался коллекционер. – Половина денег ваша. Пойдемте получим выигрыш.

Вместе они вышли из ворот арены и направились к кассе, где два внука Карабека, могучие багатуры Чук и Гек, следили за выдачей денег. Люди узнавали Тихона, поздравляли, хлопали по плечу, торопились пожать руку.

Внезапно в людском водовороте Тихон заметил Изатбая. Тот стоял неподвижно, опершись рукой о колонну арены. Изатбай тяжело дышал. Круглое лицо торговца было страшно, глаза выпучены, красная борода торчала петухом. Рядом с ним переминался с ноги на ногу понурый Нтохо. Вот он что-то сказал своему хозяину. В ответ Изатбай наотмашь ударил эскортера. Мальчик упал. Тогда краснобородый потянул из-за пояса плеть. Замахнулся на лежащего, но ударить не успел. Тихон перехватил его локоть, а другой рукой схватил за грудки. Потянул вверх и толкнул вперед, прижимая торговца к колонне.

– За что обижаешь мальчика, почтенный? Он ни в чем не виноват. Умей проиграть достойно! – выдохнул Тихон в пахнущее гашишем лицо краснобородого.

– С-собака русская! Убью! Кастрирую! – захрипел торговец.

– Смотри, чтоб собака тебе мотню не отгрызла! – рявкнул Тихон и добавил тише: – Увижу, что тиранишь парня, говорить больше не стану. В землю по уши вобью!

Сзади навалились на плечи и тут же отпустили. Тихон оставил торговца и резко повернулся, готовый к драке. На земле корчился громила – телохранитель краснобородого. Над ним стоял улыбающийся Дан Бог. Перчатки на руках киевлянина слегка дымились. По плечам и груди коллекционера гуляли электрические разряды. Выходит, чудный костюм у него не только для понта. Внезапно пришло ощущение опасности. Тихон отскочил в сторону. Вовремя: кинжал Изатбая чиркнул по плечевой броне скафа.