Александр Волков - Тень

– А почему только родственники?

– Их души после рождения чисты. Я уверен в этом. Родители воспитывают их так, как положено в роду Шинода, и потому, они приходят ко мне, имея лишь благие намерения.

– Почему тогда взяли меня?

– В тебе есть сильная воля, а это признак человека, который может напрямую контролировать чакры. Но дело не только в этом. В твоих глазах я не увидел почти ничего. Ты чист, и можешь воспитать себя таким, каким хочешь. Кто были твои родители?

– Ну, – мне стало немного грустно, но я взял себя в руки. Зачем грустить из-за того, что не помнишь? – Я не помню их. Я вообще ничего не помню.

– Х-м-м, – протянул Рю. – Тогда я точно был прав.

– В чём?

– В том, что ты чист душой. Буквально. Правда какие-то знания в тебе всё же есть.

– С чего вы взяли?

– Ты держишь меч за рукоять, а не за лезвие, потому что знаешь – взяв меч за лезвие – порежешься.

Я не мог с этим не согласиться. Я не помнил прошлого, но всё же, мой мозг уже был чем-то наполнен. Знаниями о тех же самураях, например, пусть и прерывистыми. Я только знал, что самурай воюет с мечом, и что ему за это платят. Больше я, наверное, не слышал о них ничего.

– Вот о чём я хотел предупредить тебя, Рэн, – Рю резко сменил тему разговора. – Тебе будет в несколько раз тяжелее осваивать искусство Шести Клинков, чем остальным.

– Почему? – спросил я. На душе стало как-то паршиво. Возникло ощущение того, что я в этом доме лишний.

– Потому что ребятам досталась эта возможность по праву, принадлежащему нашему роду, а ты попал сюда просто так, понравившись мне. Это подвергает сомнению их избранность, и делает тебя нежеланным гостем для них. Я, конечно, буду тебе помогать, но хочу предупредить, что не всегда буду рядом. Эти словесные нападки могут не раз повториться. Причем независимо от того, как ты поставишь себя перед коллективом. Они пока молоды, и не совсем ведают, что творят. Готов ли ты тренироваться, неся на плечах такой груз?

Готов ли я? Это было хорошим вопросом. Можно ли сразу попасть к самураям, что бы там, на месте, обучали и подготавливали? Рю я не хотел спрашивать, такой вопрос мог обидеть, а я не хотел его обид. Скорее всего, сделать так было нельзя, и прежде чем кого-то решают принять в самураи, наверняка проверяют способности. А что я умел? Ничего.

Я, конечно, мог выбрать школу проще, не такую эффективную и менее жестокую, где ко мне будут нормально относиться, но что мне это даст? Наверняка – возможность стать самураем, что и есть моя цель. Самураем мог стать ученик любой школы фехтования. Это было логичным для меня, потому что в противном случае вряд ли бы школы существовали. Я был в этом уверен, потому насиловать себя было бессмысленным. «Значит, надо отсюда уходить», – решил я.

Я хотел ответить ему «нет», и уже даже раскрыл рот, что бы это сделать, но вдруг проглотил слова. Рю, заметив моё замешательство, вскинул брови и одарил меня вопросительным взглядом. Какая-то неведомая сила вмешалась в логику моих заключений, и, перевернув её с ног на голову, стала переубеждать меня, что бы заставить остаться. Если уйду, как к этому отнесется Рю? Он ведь в каком-то смысле спас меня, дал пропуск под этот чудный Купол, взял к себе домой и даже позволил воспользоваться привилегией, которую не каждый родственник может получить. «Но разве меня сдерживает чувство долга? – думал я. – И разве Рю считает меня должником? Вряд ли, ведь я честно отрабатывают кров, и скоро буду отрабатывать еду». Логика говорила, что в должники меня никто не записал, но всё равно чувство долга тяжким грузом висело на душе, не позволяя развернуться и уйти.

– Да, я готов, – сказал я, скрывая страх и преклонив голову. Рю этому даже немного обрадовался, ведь он явно ждал отрицательного ответа.

Принятое решение, на мой взгляд, было немного безрассудным, но упустить возможность обучаться в самой закрытой школе фехтования, было бы более глупым поступком. Гонения со стороны сверстников – не конец света, и они не должны мешать развиваться. Впрочем, был способ прекратить и гонения, пусть даже не имея уважения со стороны одногодок. Для этого нужно было стать сильнее, чем они, что я и решил сделать. Смущало лишь то, что они занимаются наверняка дольше, чем я, лет так на шесть дольше. «Ну, ничего, – успокаивал я себя. – Мне кажется, не нужно быть никаким избранным, что бы чего-то достичь». Мне вдруг вспомнилась плата, которую требовал Рю за тренировки: «Старайся больше остальных».

И я решил стараться.