Дмитрий Федотов - Русский фронтир (сборник)

– Иди домой, – тихо заговорил он сквозь зубы. – Больше сюда ни ногой. Никогда. Уважай себя. Поняла?

– Ага.

– Будешь умницей, я… дам тебе котенка. Когда кошка родит, и они подрастут.

Тогда Трис перестала сжиматься, оттаяла. Кошек любили все, и алиены, и скинхеды.

– Теперь ступай. Брысь!

Хотя на обратном пути нечисть-невидимка вновь шуршала в темном воздухе, сопровождая Лейса, он не обращал внимания.

«Ну, вот зачем я в резервацию ходил?.. Тьфу, словно в помоях извалялся!.. И как теперь пистолет получить?.. Пересилю себя, хлебну их пойла – в гараже из бака. Дымом и так весь пропах. Назову Трис. Все видели, что я увел ее. Пусть в городе верят. Что еще им остается? По закону, чтоб уличить в блуде, надо четыре надежных и благочестивых свидетеля – будут! Четыре распутные скинхедки… Судья и скажет – всех пороть!»

Но больше его волновал Коби, отказавшийся от вечеринок со спиртягой.

Казалось бы, самое то для рабов и неверных – бухать, дуреть, курить и кис-кис-мяу с кем попало. Натурально по-скотски. Скотина и та поразборчивей будет!

А этот отбился. Понюхал – и прочь.

В одиночку стал ходить, от других прятаться. И щепка…

Сам Лейс пользовался гвоздем.

Осталось незаметно проскользнуть в гараж, собравшись с духом хлебнуть топлива и, пока не выветрилось из одежки, нагло пойти к дому законоучителя.

Отрава крепко ударила в голову, ноги заплетались. У порога дома Лейса вырвало, тут его взяли в оборот. На допросе он во всем признался, хотя половину вины свалил на злого духа, всю дорогу шелестевшего над головой крыльями нетопыря.

– Окажите снисхождение, он сбил меня с пути!

Но учитель злился за облеванный порог и спуску не дал:

– Эй, сын греха, в твоих жилах кровь неверных – пьяниц и блудниц. Она звала тебя в притон бесчестья, окунула в свинство. Шесть ремней – славный урок для полукровка!

За такой намек на мать положена расплата, и Лейс, вырвавшись из рук охраны, с налета боднул законоучителя под дых, так что тот рухнул навзничь. Вдобавок оскорбил охранников – мол, оба они евнухи, раз не пошли биться с чалматыми за веру. Итого дюжина ремней.

Отлежавшись, он ходил по стенке, а когда окреп маленько, командир стражи дал ему старый, но еще исправный «ЗИГ-Зауэр»:

– Люби его, теперь он твой друг и защита.

Тяжесть оружия в ладони радовала, но мысли Лейса были не в тире.

«Скорей бы в гараж. Как там оно без меня?»

Пока он валялся, выпал первый снег, стаял и выпал вновь, дороги вконец раскисли, и на оставшиеся в городе тачанки ладили грязевые шины с мощными грунтозацепами. С городских стен равнины Вилда смотрелись будто огромный маскировочный халат, раскинутый вдаль до холмов Норт-Даунса – пятнистый, белый с черным и бурым. Вон строгая крепость орланов на взгорье Голгофы, а вон в низине кривая, неровная загородь вокруг резервации. Над тростниковыми и камышовыми крышами – дымки очагов, кузни и винокурни…

– Пустите в полевой дозор, – попросил он командира. – Я хорошо вожу квадроцикл.

Тот, поразмыслив, кивнул:

– Хорошо, запишу тебя в график. С пистолетом не балуй, зря по неверным не пристреливай, а то опять ремня отведаешь. Помни, магазин к твоему снарядить – два дирхама. Перчатки, боты, шлем, бинокль и прочее возьмешь в цейхгаузе.

Вот было зрелище, когда он, затянутый в кожу, с кобурой у пояса лихо подкатил к воротам резервации! Засуетились неверные, забегали – ой, ой, зачем дозорный недоросль явился? Не иначе как с приказом на работы. Или на расправу?.. Одно странно – почему у него в багажной сумке мяукает.

Бензином бы заправить квадроцикл, он больше жара дает и мощности. Можно так разворот отчудить на скорости, грязь на семь метров плеснет, всех скинхедов до ушей окатит. Да где взять этот бензин…

Тот молодняк, что прежде в повети пошучивал над ним, теперь клонил головы.

– Ты, Щербатый! – властным голосом позвал Лейс старшину, когда-то предлагавшего полтушки голубя, забитого не по закону. – Позови мне Трис, живо. Бегом!

На дневном свету девчонка оказалась даже миленькой. К Лейсу она подходила опасливо, не только согнув шею, но и отводя лицо. Должно быть, молва ходила – «Нежничала с алиеном», – и ее здесь нет-нет да шпыняли понапрасну.

– Ближе подойди.

В уме Лейс попытался представить ее с длинными пышными волосами, с прической, как у девушек в Rossii, каких показывало яйцо. И не в дрянной куртке, а в ярком платье. Даже с крестиком в ложбинке на груди, за который здесь бы голову снесли. Так даже красивей. Ну и пусть это сказка про пери, все равно здорово.