Андрей Левицкий: Охотники за артефактами

Вот так поворот! Я аж на тормоз надавил и перестроился в правый ряд, чтоб кого-нибудь не снести.

– Мне бы поговорить с сыщиком твоим…

– Приезжай в Реутово к фонтану, мы через полчаса будем там.

– Ну сколько можно так валяться?! – донесся рев Кобы, залегшего в валежнике, – скорее жалобный, чем грозный. – Спина отвалилась!

Неразборчиво забормотал Джига, и Коба смолк.

Как и они, я уже битый час неподвижно лежал за поваленным деревом на пригорке. Ломило поясницу, от земли тянуло сыростью, жутко хотелось почесать плечо, но приходилось терпеть. Можно только двигать головой, чтобы глянуть в установленный на стволе бинокль – иначе «горгона» среагирует на движение и не проявится.

Заболоченная поляна внизу напоминала плешь кабана-мутанта с редкими пучками щетинистой травы. Я сам не понимал, откуда знаю, что поджидать «горгону» надо именно здесь, мы три дня впустую блуждали по Зоне, уже повернули назад к Институту, и вот в паре километров от него я понял: здесь, очень скоро.

Коба и Джига уже не нужны, я и сам справлюсь, они, скорее, мешали, но отправлять восвояси их уже поздно. Ничего, пусть тренируют терпение. В такие напряженные моменты всегда вспоминался Пригоршня – молодой, неунывающий, в неизменной ковбойской шляпе, словно и не случилось с ним того, что случилось. Иногда думается, что лучше бы он умер, но не превратился в насмешку над собственной мечтой.

Или показалось, или пространство над поляной подернулось зыбью, затрепетала трава, вода в лужах помутнела – я напрягся, сжал в руке железную гайку, горячую и влажную. Мир будто бы замер, смолк сверчок, провожающий день, окаменел паук, ткавший паутину между поваленным стволом и рюкзаком, и собственное дыхание сделалось недопустимо шумным.

От воды вверх вытянулся розоватый сполох. Еще и еще один. Внутри каждого будто бы пульсировало голубое электрическое сердце. Сполохи-нити сплетались в тугие канаты, сливались друг с другом, образуя розово-голубой цветок, светящийся изнутри. Нет, скорее гигантскую медузу щупальцами кверху. Вот она, Горгона во всей красе!

Только бы нетерпеливый Коба не разрядил ее раньше времени! Нет, не должен, он глуп, но не настолько. «Горгона» большую часть времени невидима и работает как «электра» – шарашит током, причем если разрядить непроявленную «горгону», толку ноль – кроме проплешины на земле, куда ударило молнией, ничего. А вот если дать ей проявиться, то велика вероятность добыть то, что мне жизненно необходимо – «ведьмин коготь».

«Горгона» танцевала над поляной, как гигантская бабочка, – вверх-вниз, вверх-вниз, наливалась цветом, роняла искры в воду. Пора.

Я сгруппировался, выглянул из убежища, бросил в аномалию гайку, сразу же пригнулся – и вовремя, потому что «горгона» среагировала на движение, метнула разряд, он поразил сосновый ствол, осыпал меня снопом искр…

Аномалия разряжалась с грохотом и треском, как новогодний фейерверк. В стороны выстреливали разноцветные трассеры разрядов, осыпали мох и заросли тростника, летели искры и гасли в воде, шипели, валил серо-черный дым.

Сквозь шум прорывался крик Кобы:

– Йо-хо-хо!

А вот мне было не «йо-хо-хо», потому что «горгона» разрядилась над болотцем, если она породила «ведьмин коготь», он на дне. Остается надеяться, что это неглубокая лужа, а не омут.

По дымящемуся склону бугра я сбежал к луже, поднял полутораметровую палку, ткнул в воду в нескольких местах: везде было максимум по колено. Придется немного помокнуть.

– Эй, ты куда? Ты чего? – заорал покинувший засаду Коба, увидев, что я стянул берцы и собрался лезть в воду. – Это опасно! Кыслота!

Вода была самой обыкновенной, холодной и мокрой. Стопы провалились в мягкий и скользкий ил. С огромной вероятностью «коготь» находится в середине лужи. Волоча ноги по илу, я сделал четыре шага и прислушался к ощущениям: надо сделать полтора шага правее. Ухмыльнувшись, я глянул на сопровождающих: длинный, мосластый Коба, сопереживая, танцевал недалеко от лужи, рыжий и рябой Джига стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

– Поражаюсь тебе, Химик! – выдохнул Джига.

Кто хоть раз видел его, уже не забудет: типичная монголоидная внешность в нем сочеталась с огненно-рыжими волосами и веснушками.

– Хватит поражаться, лучше помоги. Здоровая доля безумия помогает дожить в Зоне до моих лет.

Я принялся шарить руками в вязком иле – плавно, осторожно, чтоб не пораниться о сучок. Ветка, еще ветка, и внизу тоже. Я растянул ветки в стороны, и рука коснулась шероховатого теплого камня. Есть контакт!