Андрей Левицкий: Охотники за артефактами

До сих пор чувствую здесь себя не в своей тарелке, особенно лифт меня раздражает – зеркальный, на вид стерильный, похожий на инопланетный корабль. Так и кажется, что с подошвы отвалится кусок грязи и испачкает ковролин в коридоре, а все начнут тыкать пальцами. Девушки тут работали одинаковые, как роботы, высокие, тощие, длинноногие, но почему-то похожие на крыс. Они всем улыбались и никогда не перечили, когда их отчитывают.

Я постучал в дверь Кваснюка и распахнул ее, не дожидаясь приглашения.

Кваснюк оправдывал свою фамилию и напоминал квашню – рыхлый, обрюзгший, рожа вся в оспинах, нос-картошка – в синих жилках. Он восседал в кожаном кресле, сплетя пальцы на столе, позади него на стене был календарь с логотипом партии «Созидание»: две руки, соединенные в виде сердца, а посреди них – росток. Обычно Кваснюк придумывал всякие программы и советовался со мной, теперь все наоборот.

– Добрый день, Никита, – проговорил он, просканировал меня взглядом и поправил галстук. – Ты встревожен? Что-то случилось?

Я сел на стул напротив, подался вперед.

– Есть соображение, как привлечь избирателей.

Кваснюк вскинул бровь… Ну как «бровь» – надбровный валик с тремя волосками.

– Я тебя слушаю.

От волнения слова разбежались, как тараканы, с трудом взял себя в руки.

– Появилась проблема: в моем районе дети кончают жизнь самоубийством без причин.

– Эта проблема, Никита, существует с начала две тысячи двенадцатого года, а то и раньше. Сообщество «Синий кит», непонятные секты и прочее.

– На этот раз другое.

Кваснюк вздохнул, но перебивать не стал:

– Говори.

– Какие-то новые наркотики, их распространяют прямо в школах. Привыкание возникает мгновенно, дети почему-то уходят из дома, а потом их находят мертвыми. На вскрытии… Короче, вещество выводится мгновенно.

Кваснюк проговорил задумчиво:

– Выводится мгновенно, но привыкание вызывает – это, Никита, невозможно, потому что если есть привыкание, значит, и вещество циркулирует в организме, а когда его становится меньше, зависимый пытается восполнить потери. У тебя проблемы? Что-то в семье? Я понимаю, лучше сразу скажи.

– У меня все хорошо, но проблема есть. Надо рассказать о ней людям и остановить. У меня есть доказательства!

Кваснюк развел руками:

– Где?

Хотелось ударить эту рыхлую рожу, но приходилось сдерживаться. Как же его убедить? Текстовик смог бы. Наверное, надо было сначала текстовика найти, чтоб подсказал, как правильнее сказать, чтоб Кваснюк заглотнул наживку.

– Будут.

– Ну вот когда будут, тогда и поговорим. Как я понял, ты хочешь сделать проблему достоянием общественности? Так прежде нужно доказать, что она есть. Кроме того, кто только эту тему не топтал. Пока у человека не случилась беда, ему плевать на несчастье соседа. Вот повышение транспортного налога или подорожание колбасы – тема актуальная, злободневная и касающаяся каждого.

– У вас есть дети?

– Внучке три года. Понимаю, что ты хочешь сказать. Согласен, дети волнуют всех, если доказать, что и с ними может случиться беда, но эта не наша тема… Никита. Послушай, понимаю, проблема тебя задела, но… Хорошо. Если предоставишь доказательства, я подумаю, как изыскать из бюджета средства. Пока можешь обратиться в нашу службу безопасности.

Спокойно! Не нервничать. Ничего не разбить, особенно – эту рожу, похожую на удобрение для того самого ростка в ладонях. Он боится меня и врет. Он ничего не будет делать. Может, я неправильно все преподнес? Он и сбушнику нашему Литвинову велит ничего не делать и морочить мне голову.

– Собирай доказательства, Никита, и приходи.

Я улыбнулся так, что Кваснюк съежился и уменьшился.

– Хорошо, Игорь Олегович. Я еще приду.

Не к тебе приду, к Соловьеву, он больше соображает и лучше. Поговорю с текстовиком, пусть мне правильно все составит. Если не справлюсь сам, подергаю за одно место Литвинова.

Хотелось хлопнуть дверью так, чтоб со стола Кваснюка посыпались статуэтки, но я сдержался. Впервые за много лет бессилие овладело мной. Наверное, зря я завязал с Зоной, не мое это все. Ощущаешь себя слоном в посудной лавке.

Ни машина больше не радовала, ни майский день. Я взял свой огромный кнопочный телефон, которым хоть орехи коли. И что теперь? Звонить Дене, говорить, что ничего пока не получается? Не потому, что все безнадежно, а просто хреновый из меня парламентер.

Деня позвонил первым – аппарат чуть из рук не выпрыгнул.

– Слушай, что я раскопал! – затараторил он. – Оказывается, одна семья уже наняла детектива, и знаешь, куда привели следы? Не поверишь! Теперь без тебя точно никак и никуда. В Зону они привели! Не в ту, где сидят, а в твою, аномальную.